До сих пор девушка не вскрикнула, не заметалась — возможно, она ошеломлена не меньше Лукаса.
Или же — откуда ему знать? — она тоже предвкушала эту минуту.
Лукас медленно поднял руки над головой, как бы давая понять, что он сдается и не собирается ни дотрагиваться до нее, ни причинять ей вред, ни унижать каким-либо образом.
Впрочем, в этом не было необходимости — потому что, как ни странно, девушка ничуть не боялась его. Она первая смело пропутешествовала взглядом от его лица по бронзовым выпуклым мускулам груди, заросшей темными, пружинистыми волосками, и ниже — по плоскому животу. Затем она взглянула туда, где проходила резкая линия загара, и ее взгляд был полон того же пристального любопытства и отсутствия скромности. Как будто они уже были любовниками, и она имела право разглядывать его. Жаркая волна окатила Лукаса.
Он вспыхнул от ее дерзкого бесстыдства, поспешно распахнул дверь душевой кабинки и в спешке ушиб большой палец о порог. Чертыхаясь от боли, он проковылял к вешалке и схватил полотенце.
Где, черт возьми, Пеппин и Монтегю взяли ее?
— Ребята! — крикнул он, обмотав махровую белую ткань вокруг пояса, и повторил громче: — Ребята!
Но они были слишком умны, чтобы отозваться на крик.
Девушка завернула краны и спокойно произнесла:
— Мне жаль, что вы ушибли палец. — Помолчав, она добавила: — Знаете, они не виноваты.
— Не защищайте их. — Он помедлил. — Кто вы, черт возьми? — Лукас перешел на шепот, остро осознавая близость ее гибкого великолепного тела. — Сколько вы здесь живете?..
Но он уже знал ответ.
— Одиннадцать дней? — пробормотал он, и эти слова прозвучали отрывисто и невнятно.
Она покраснела и кивнула.
— Я хотела познакомиться с вами, но боялась…
Значит, это она — новый «любимец» мальчиков. Это ее таинственное ангельское присутствие он ощущал в доме, благодаря ей его жизнь с сыновьями волшебным образом вошла в мирное русло. Ее чары были так сильны, что она ухитрилась проникнуть даже в его сны.
Неудивительно, что мальчики решили не подпускать к дому экономок и прогуливать школу, ухаживая за ней.
Девушка вышла из кабинки. Ее глаза блестели во влажном пару, мокрые волосы прилипли к плечам.
Грубо швыряя ей полотенце, Лукас заметил аккуратный розовый шов вдоль линий волос и вспомнил, как Пеппин осаждал Пита медицинскими вопросами. Тогда Лукас испытал отцовскую гордость, втайне размечтавшись, что Пеппин, возможно, наконец-то чем-то увлекся и в будущем станет врачом.
Он промазал, и полотенце упало на пол. Нагнувшись за ним и протягивая его девушке, Лукас нечаянно коснулся ее. Он ощутил шелковистое тепло нежной кожи, и его сердце заколотилось быстрее.