А она молчала, но Лукас чувствовал мольбу ее души — еще более явственно, чем уговоры сыновей.
Пожалуйста, Лукас, совсем недолго!
Ладно. Ладно, мысленно бросил он ей, чтобы проверить, настроена ли Чандра на одну с ним волну.
Точно!
Порозовев, она подняла глаза на него и улыбнулась, изумленная и обрадованная тем, что он прочитал ее мысли.
Ее удовольствие наполнило его, затопило, вызвало трепет.
Это какое-то колдовство, смутно подумалось Лукасу, прежде чем он рявкнул:
— Ну ладно! Вы победили! Пусть остается! — Он рывком отодвинул стул. — Но только потому, что я не могу сражаться в одиночку против троих.
Поднявшись, злой на себя, на нее и на всех, Лукас направился к бару, где хранил мартини. Проглотив порцию, он тут же налил себе вторую, с гримасой выпил и ее и приготовился принять третью.
— Лукас…
Он повернулся с искаженным яростью лицом.
— Вы же добились чего хотели!
— Но вы-то?.. — встревоженно спросила она. Судя по голосу, она заботилась о его счастье больше, чем о собственном.
— И да, и нет.
— Я хочу поблагодарить вас, — еле слышно произнесла она.
Протянув руку, она коснулась его рукава, а Лукас судорожно отпрянул от этого прикосновения — главным образом потому, что оно доставило ему почти нестерпимое счастье.
— Не надо, — рыкнул он, чувствуя, как начинают дрожать руки.
— Не надо чего?
— Вы можете жить здесь, но оставьте меня в покое.
— Но почему? Я… я думала…
— Потому, что я не понимаю всей этой чертовщины, которая происходит между нами. Потому, что мне не нравится уступать всякий раз, когда я смотрю на вас или слышу ваш голос. Потому, что мне не нравится чувствовать себя мальчишкой. Потому… просто потому, что все это безумие навалилось так сразу… Я перестаю быть самим собой, когда вы рядом. Ничего подобного со мной никогда не случалось. Я не верю этому. По-моему, мы оба зашли слишком далеко.
— Ладно. Полагаю, несправедливо было бы ожидать… я хочу сказать, у меня было одиннадцать дней, чтобы привыкнуть к вам, — просто и рассудительно произнесла она. — Привыкнуть к мысли о любви к вам.
— Не смейте даже произносить это дурацкое слово! Любовь не вспыхивает так быстро.
— Я не знала, что любовь подчиняется каким-то правилам.
— Ну, если нет, значит, их следует ввести, черт возьми!
— По-моему, я это чувство испытывала всегда.
— Вы хоть понимаете, как нелепо это звучит? — накинулся на нее Лукас, ненавидя себя за то, что кровь отхлынула от ее лица. — Откуда вы можете знать, что чувствуете, если даже не помните, кто вы такая?
— Зато я знаю, что у меня на сердце, — потерянно пробормотала она.