Мы играли вам на свирели... или Апокриф его сиятельства (Точинов) - страница 4

Глава 2. О личности автора

Но прежде чем мы продолжим дальнейший разбор «Золотого ключика», – перейдем, как говорится, на личности.

Необходимо ответить на вопрос, относящийся к области этики. Способен ли был Алексей Николаевич Толстой на этакое литературное хулиганство: переложить Новый Завет в шутовской, балаганной интерпретации, отдав роль Иисуса деревянной проказливой кукле с длинным носом?

Для правильного ответа стоит вспомнить кое-что из предшествующей литературной биографии Толстого. Отличался ли Толстой-литератор твердыми принципами? Едва ли... Активно сотрудничал с белогвардейскими изданиями, затем с эмигрантскими, затем с советскими, – и везде попадал в лад и в такт, везде его творения печатали. Чувства верующих и боязнь их оскорбить? Окружающая обстановка скорее располагала к такому оскорблению: попы на Соловках, в храмах – картофельные склады, в каждом киоске «Союзпечати» – свежие номера журнала «Безбожник» со свежими хлесткими поэмами Иванов Бездомных...

Но, может быть, все происходящее в стране с религией не нравилось Толстому? Все-таки граф, дворянин, человек из прошлой эпохи...

Не знаю, не знаю... Графское достоинство не помешало Алексею Николаевичу принять в свое время участие в довольно-таки грубой литературной фальсификации: его сиятельство на пару с историком Щеголевым сочинил подложные «Дневники» Анны Вырубовой, бывшей фрейлины императорского двора. Вырубова, женщина глубоко, до фанатизма верующая, в то время была жива, но на ее религиозные чувства «красный граф»... как бы помягче сказать... в общем, хорошенько перемешал те чувства с грязью, сочиняя заказанную антимонархическую агитку.

После такого сделать буффонаду из Нового Завета не составит труда. Даже на подлог идти не надо... Зато пришлось пойти на плагиат.

Обойти молчанием литературный первоисточник – сказку Карло Коллоди «Приключения Пиноккио» в нашем разборе, конечно же, нельзя. Потому что возникает другой вопрос: а сам ли Алексей Николаевич сочинил свой кукольный апокриф? Не позаимствовал ли у итальянского коллеги заодно уж и евангельскую линию, вместе с завязкой и многими эпизодами «Золотого ключика»? В конце концов, вольнодумцев и в Италии хватало...

Нет, в сказке Коллоди вольнодумством и не пахнет, скорее она грешит обратным: дидактичностью, навязчивым морализаторством. Да, некоторые эпизоды, которым предстоит стать предметом нашего рассмотрения, Толстой почти в точности списал из «Приключений Пиноккио». Более того, отдельные библейские мотивы в исходной сказке проскальзывают, – но ничего удивительного в том нет, все здание западноевропейской литературы стоит на двух фундаментах, на библейском и античном. Но «библейские» эпизоды у Коллоди разрознены и не складываются в единую евангельскую историю.