– Здесь ванная, – указал он на первую из трех дверей. – Здесь – моя спальня, а здесь – ваша.
В этот миг он перехватил ее изумленный взгляд.
– Ну, чем я опять вам не угодил? А, понимаю!
Понять было немудрено: на выразительном лице девушки, словно в зеркале, отражались все ее мысли и чувства.
– Извините, дорогая, ванная у меня только одна. Не беспокойтесь, я не стану покушаться на вашу добродетель.
– Добродетель? – с усталой иронией переспросила она. – Вы думаете, она у меня есть?
– Какая разница, что я думаю!
Войдя в предназначенную для нее спальню, Шон поставил сумку на узкую кровать в дальнем углу комнаты и повернулся к дверям. Он твердо решил не поддаваться ни на какие провокации.
– В ванной есть чистые полотенца, – торопливо бросил он с порога. – Будьте как дома.
– А может быть, вы боитесь за собственную добродетель?
Эти язвительные слова снова и снова эхом отдавались в его мозгу. Черт возьми, а он-то еще волновался о ее здоровье!
Спустившись, Шон принялся растапливать камин. Физическая работа помогала отвлечься от ненужных мыслей, и все же он чувствовал, что весь кипит.
«Это раздражение, и только, – говорил себе Шон. – Раздражение из-за того, что девица одержала надо мной верх. Злость из-за метели, так некстати вмешавшейся в мои планы. Ярость при мысли об обманутом Пите…»
– Черт бы ее побрал! – Он с силой швырнул в огонь брикет угля. – Будь она трижды проклята!
Но в глубине души Шон понимал, что сильнее всего злится на себя. Он с самого начала знал, что это за штучка. Знал – и не остановился. Забыв о Пите, он целовал ее в сочные мягкие губы, гладил шелковую кожу, прикасался к…
– О Господи!
На этот раз Шон застонал вслух. Он обвинил ее в похотливости, а она бросила это обвинение ему же в лицо. И была права, черт побери!
В этом-то все и дело. Глупо притворяться перед самим собой: он ее хочет. Хочет до боли. И не знает, как избавиться от этого желания.
Нужно позвонить Питу, напомнил он себе. Бедняга, наверно, места себе не находит от нетерпения и беспокойства. И звонить нужно немедленно, пока она в ванной, иначе может открыться обман насчет телефона.
Но из трубки доносилась лишь раздражающая трель коротких гудков. То ли Пит изливал свое горе кому-то еще, то ли спьяну забыл повесить трубку.
Шон запер кабинет и вышел в прихожую. Сверху по-прежнему доносился шум воды. Он невольно представил, как струи стекают по обнаженному телу девушки, как блестит вода на плечах и на груди, как намыленными кончиками пальцев она проводит по…
– А, черт!
Усилием воли Шон отбросил прочь соблазнительную картину и поспешил на кухню. Первым делом – кофе, побольше и погорячее! А потом можно подумать и о еде.