— За десятый год выявлено нецелевое расходование средств общей суммой девятьсот одиннадцать тысяч рублей, — объявил мне Гоша.
— Ого! Слушай, а они у тебя случаем пару лишних нолей туда не приписали? Что-то уж получилось больно много. Может, они рубли с копейками перепутали?
— Увы, нет, я проверял, — со скорбным лицом сообщило мне величество, — наоборот, мне эта сумма показалась даже несколько заниженной. Да ты не волнуйся — она со знаком минус!
— А по-русски?
— Для неграмотных поясняю — минус перед числом означает, что оно отрицательное. То есть ты украл у государства минус девятьсот с чем-то тысяч. Вот нагло так взял и вложил в бюджет личных средств почти на миллион.
— Опять не помню, когда это со мной такое было. Пример можно?
— Да сколько хочешь. С чего ты решил, что музей истории авиации — это твое личное дело? Оно государственное! А ты размахнулся и вбухал туда полмиллиона.
— Это потому, что я покровитель культуры и вообще меценат.
— Да? А мне показалось, что ты жмот и индивидуалист. В общем, ладно, уже вложенное оформим как добровольное пожертвование, а музей передавай на мой баланс. Но тут же таких примеров полтора десятка, вот возьмем самый последний. Почему ты расходы на памятник своей кошке провел из личных средств?
— Потому что это была моя личная кошка!
— Ошибаешься. Она уже стала частью российской истории — и в газетах про нее писали, и даже остров в честь нее назван. И зря ты, по-моему, ее вашим ветеринарам не показал — не сам, понятно, а сходили бы с ней девочки в лечебницу, может, и помогло бы.
— Слушай, величество, ты меня сегодня уже достал. Не было в программе тамошней группы никаких визитов к ветеринарам! И, значит, только из соображений поправить здоровье своей кошке я их вносить не мог. Как я, по-твоему, дальше бы визировал несчастные случаи за злоупотребления, если бы сам этим же занимался? Да и не помогло бы это, я ее давно уже как себя понимал — она просто жить устала.
— Вот только поэтому я не вмешивался, — усмехнулся Гоша, — но ты, пожалуйста, учти, что твое настроение — оно тоже в какой-то мере государственный фактор. Небось убрал с глаз долой свой блокнотик, чтобы с расстройства не внести туда кого-нибудь лишнего — я правильно догадался? Ну вот, а вдруг за эти дни, что у тебя пауза, кто-нибудь из кандидатов на внесение туда еще что-нибудь учинит?
— Чего это тебя сегодня на какие-то странные проблемы потянуло? — поинтересовался я.
— Да обидно просто! Государство — оно наше, а ты себя с ним ведешь так, как будто оно тебе чужое. Правда, не с тем знаком, что принято в основной массе чиновников, но все равно это неправильно.