— Домбал!
Поручик срывается с кресла. Вся его фигура выражает крайнюю степень усталости. Он жмурит глаза, пальцами пытается поднять непослушные веки.
— Домбал, вы сейчас же поедете в Голчевицы и вызовете по телефону Краков…
— В это время? — удивляется Домбал.
— …Через час они вам должны передать то, что разыщут в милицейском досье. Часа им вполне достаточно. Скажете дежурному, что прежде всего нужно выяснить, не менял ли когда-либо Марек Бакула фамилии. Они любят такие вещи фиксировать. Ага, еще одно. Разбудите в Голчевицах местного ксендза и спросите…
— В это время! Но инструкции запреща…
— Отстаньте, Домбал! Хорошо? Спросите священника, действительно ли в пятницу было заседание церковного комитета. Если через час вы привезете мне весь этот компот, клянусь вам, что в шесть утра мы уедем домой и всю дорогу будем спать, как дети. А сейчас пришлите мне Лигензу. По дороге проверьте посты. И чтобы никто не вылезал из своих комнат.
Домбал козыряет с унылым видом. Через пять минут слышу чихание автомобильного мотора. В окне мелькает и исчезает свет фар. Лигенза входит в расстегнутом мундире. Галстук висит на его шее, как петля удавленника. Падает в кресло. Словом, он держит себя так, как обычно, когда мы остаемся наедине. Мы работаем вместе шестой год и в неслужебной обстановке называем друг друга по имени. Брудершафт — и я вспоминаю об этом не без умиления — заменила нам операционная палата, где из нас извлекли пули. Мы их получили в один и тот же день, в одну и ту же минуту, Лигенза в бедро, а я — стыдно сказать — в ягодицу.
— Ужинал?
— Какой там ужин, — Лигенза машет рукой. — Их кухарка тоже не в себе. Первое — растрепа. Второе — все время читает молитвы за спасение моей души. Третье — пугает. Ты слышал об этой комнате? — спрашивает он серьезно.
— Слыхал. Ерунда.
— Видел?
— Ничего не видел.
— А я видел.
— Глупости. Не морочь мне голову всяким бредом.
— Ну и пусть! А такой кухарке я бы дал отставку.
— Что ты видел?
Лигенза встает с кресла, затягивает галстук и застегивает мундир. Ощупывает кобуру с пистолетом.
— Всех типов проверил. Сидят по своим комнатам. Бакула слушает пластинки. Какие будут указания?
— Лигенза! Что ты видел?
— Ничего. Мне привиделось.
— Лигенза! Хорошо. Не хочешь — не говори, Но нужно, чтобы ты там посидел.
— Где?
— Там, — я показываю на потолок.
— Бред собачий…
— Приказ.
Лигенза трет лоб. Долго думает.
— Может, это человек? — спрашивает он очень тихо.
— Ты веришь в привидения?
— Нет.
— Так, значит, человек. Можешь идти. Я не выйду из этой комнаты. Здесь все слышно, — успокаиваю я сержанта, который стоит, наклонив голову, и словно прислушивается к шагам невидимого мне человека. — Пришли сюда пани Ласак.