Незабитая крышка вскрылась, отец, уже ледяной, едва не выпал в снег. Гроб был тесным — это помогло тому, что покойный удержался во гробе. Но в то малое мгновенье, когда гроб стоял на боку, картина была страшна — мертвый профиль отца, выпавшая в снег иконка с груди, недвижимые, белые руки, открывшиеся под покрывалом…
Саша и Безлетов быстро поставили гроб ровно и накрыли крышкой.
Мать стояла ошарашенная.
— Мам, не на ноги упал? — спросил Саша, пристраивая крышку поровнее.
Она покачала головой: нет. Постояли немного.
— Надо с дороги убрать. Чтоб он отъехал, — сказал Саша.
Они сдвинули гроб на обочину — он утонул в снегу. Мать сходила за сумкой.
Саша подождал десять секунд и пнул ногой по автобусу:
— Давай, вали отсюда на хер! — закричал он.
Водитель дал по газам, и автобус попер задом, забросав снегом из-под заднего колеса крышку гроба. Саш присел на корточки и стал протирать крышку рукавом.
— Он так и будет… задом ехать? — спросил Безлетов, глядя вслед автобусу.
Было видно, как водитель вертит головой, пытаясь при помощи зеркал заднего вида не ошибиться, не вылезть на обочину.
Автобус остановился, водитель вышел.
Он побродил вокруг автобуса, заглянул в салон, забрался туда, спустя минуту жахнул дверью, появился с длинной, собранной в круг, веревкой в руке. Показал ее издалека стоящим у гроба — вот вам, держите, и бросил веревку на дорогу.
Сел в кабину, и автобус снова двинулся.
— И на том спасибо, — сказал Саша. — А то уж я и не знал на чем волочить.
Саша шел к лежащей в снегу веревке. Автобус, рыча и сипло отхаркиваясь, двигался задом — словно пятясь от Саши.
…Они обвязали веревкой гроб.
— Вот так, — выдохнул Саша, неустанно косясь на ботинки Безлетова, наверное, уже насквозь сырые. Сам он был в высоких теплых сапогах.
— Саш, может, нам в деревню сходить? Которую вот проехали недавно. Трактор попросить. Или сани? — спрашивала мать неустанно.
— «Недавно проехали…» — без злобы передразнил Саша. — Туда идти часа два. И нет там никакого трактора.
— А сани?
— А что сани? Они, наверняка, не поедут никуда. Четыре часа прохожу только… Отстань, мам… — оборвал Саша. — Все, повезли. Помогай, пап. Они взяли с Безлетовым по концу веревки и потянули.
Сразу далось тяжело, но еще был заряд остервененья и запас сил. Утопая в снегу, чертыхаясь, рыча, тащили недолго. Сразу взмокли.
Мать шла позади. Саша не оборачивался.
— Блядь! — выругался Саша, остановившись вскоре.
— Саш, ну не ругайся… Что ты ругаешься все время… — попросила мать устало. — Тяжело?
— Какие-нибудь лыжи бы… — сказал Саша и снова посмотрел на Безлетова.