«Тяжело как, господи…» — неожиданно признался себе Саша и чуть не заплакал.
Ползли, как дурные, еще, наверное, минуть семь, и снова стали.
— Сил нет… — сказал Саша вслух. Оглянулся и понял, что они ушли метров на тридцать, не больше, от того места, где только что пили водку.
— Мы замерзнем здесь… — сказал Безлетов тихо. — Надо в деревню идти.
— А то околеем, — повторил он и смолк, сипло дыша. В горле его клекотало, но даже раскашляться сил у него уже не оставалось.
— Надо бы костер развести, — прошептал Саша. Его потряхивало совсем нехорошо. Он присел, взял в ладонь снега, поднес к губам, но не решился положить белое, хрусткое и холодное в рот.
Мать дрожала. Она присела на гроб, опустила голову.
— Мам, с сердцем плохо? — спросил Саша. Она остановила его рукой. Посидела минутку.
— Саш, достань… — она не договорила. Раскрыла рот, дышала часто.
— Мам? — снова осторожно спросил Саша.
Она молчала еще минуту. Сын стоял рядом, ненавидя себя, снег, синь, сумрак.
Но по дыханью матери Саша почувствовал, что ей стало на малую толику легче.
— Положите сейчас меня вместе с отцом… — сказала она ожившим немного голосом.
Слабыми руками поворошив сумку, достала таблетку, кинула в рот, зацепила снега, закусила, сглотнула тяжело.
Никто уже не мог разговаривать.
Все уселись на гроб и сидели спина к спине. Мать — недвижно, Саша — потряхивая головой. Безлетова сильно трясло.
На небе появилось несколько звезд, совсем крохотных.
Саша неожиданно понял выражение «колючие звезды». Откуда-то выбрело это понимание, но разжевать его, изъяснить внутри себя Саша не смог, ни воли не хватило, ни желания.
Холод последние силы подъедал. Захотелось спать… свернуться калачиком на гробе…
Безлетов сполз с гроба, встал на четвереньки. Его вырвало. Он долго отплевывался.
Мать тихо завыла.
— Давайте сдохнем все здесь, — сказал Саша. Безлетов долго стоял на четвереньках, покачиваясь, потом сел прямо на снег.
Саша достал зажигалку, посветил часы. Два часа ночи. Они шли больше десяти часов. Кто бы мог подумать…
Ну ладно, не шли. Последние часа полтора вот на этих ста метрах провели, ковыряясь в снегу…
— Кто в деревню пойдет? — спросил Саша.
— Ты, Сань, — сказала мать. — Мы тут костер попробуем развести. Или лучше вместе идите. Я посторожу.
— А то украдут… — прошептал Саша.
Оставить мать он не мог. Не идти не мог. Отправить одного Безлетова тоже не мог.
«Как все глупо, Господи!» — хотелось заорать.
«Я все перепутал. Все перепутал. А где? В каком месте я ошибся?»
— Саш…
— Чего, мам? Я пойду сейчас.
— Тихо!
Мать прислушивалась.
Безлетов поднялся, стоял, раскачиваясь и глядя куда-то в темноту.