Яна поднялась и пробежала по комнате голенькая, ища что-то, держа комочек неодетых трусиков в руке.
Саша с удивлением и нежностью оглядывал ее, думая, что — вот оно, такое ясное и теплое тело, и внутри него, везде, где только возможно, сейчас струится, сползает по мягким стеночкам внутри Яны его влага.
Саша вглядывался в спину Яны, в ее узкий живот, словно пытаясь увидеть Яну насквозь, как рентген — чтобы различить, где именно — его, белое теплится и отекает плавно.
Это было родство — Саша чувствовал это как абсолютное и почти божественное родство.
— Саша, мне срочно нужен один надежный человек. Но не ты.
Яна глубоко затягивалась и медленно выпускала дым.
Они сидели на лавочке возле ее дома.
Саша по привычке провожал взглядом прохожих — любого пола и возраста. Он любил смотреть на людей.
— Почему не я? — спросил он.
— Потому что для тебя есть работа здесь. У тебя есть такой человек?
«Шаман, Паяла, Бурый… Дальнобойщик… Грек? Олежка-спецназовец?» — мысленно перечислял Сашка самых забубённых своих ребят.
«Негатив», — решил он.
— Есть.
— Он может поехать куда-нибудь? Надолго?
— Может. Насколько надолго?
— Если его возьмут, а его возьмут, он, скорей всего… сядет. На год, на два, не знаю… Это не в России.
Саша замолчал.
— Ну? — повернула строгое лицо Яна.
— Я спрошу у него.
— Не по телефону.
— Когда это нужно сделать?
— Вчера.
— Мне нужно ехать домой, — в форме утверждения, а не вопроса, сказал Саша. — Я поеду. Сегодня.
— Хорошо, — сказала Яна. — Я в бункер. Тебе надо там что-нибудь?
— Нет, — ответил Саша, в который раз за утро с интересом разглядывая Яну, а верней — фиксируя смену ее настроения.
Он специально сказал, что — нет. Ему не хотелось ехать с ней, оттого, что она вновь стала отстраненной. Весь ее вид говорил: «Ничего не было. Не придавай ничему значения».
Саша дымил и тряс головой, словно сбрасывая что-то навязчивое, приставучее.
— Пойдем к метро? — сказала Яна. — Тебе ведь на метро?
Саша встал, выбросил сигарету — он не любил курить на ходу.
В метро они быстро расстались. Саша не смог удержаться и прильнул к стеклу дверей в своем вагоне — пытаясь увидеть, где Яна, — быть может, она тоже смотрит на него.
«И машет рукой тебе…» — жестоко поерничал Саша над собой.
Яну он не разглядел. Поезд влетел в тоннель, и Саша увидел свое отражение, густо-темные волосы, размытый, неясный взгляд, щетину, которая отчего-то показалась седой, с седыми волосками.
На вокзале он выпил пива, хотя хотел водки, и, ожидая поезда, выкурил сразу несколько сигарет.
В поезде он забрался на верхнюю полку и легко, посреди дня, заснул, и спал, не видя снов. Один раз только разбудила проводница — он, открыв глаза, дал паспорт и билет. Чтобы вернуть ему документы спустя минуту, ей пришлось будить Сашу снова.