Шаги на лестнице. И сухое, металлическое позвякивание, хорошо знакомое мальчишке. Так "звучал" при ходьбе доспех, который он сам носил.
Данила сел на кровати, развернувшись лицом к двери и чувствуя, как мельчайшие волоски на коже встают дыбом, словно наэлектризованные. Он не испугался, хотя то, что двигалось за дверью… оно…
Он не успел додумать. Дверь мягко распахнулась, словно от толчка ветра. В комнату, касаясь плечами косяков, а головой — притолоки, с мягким звоном вошёл огромный воин в светло-серебристой кольчужной броне. Левая рука его лежала на рукояти длинного меча в ножнах. На сгибе правой покоился островерхний крылатый шлем с шипастой пустоглазой маской. Над
82.
плечами поднимался заброшенный за спину щит.
Воин шагнул ближе — Данила ощутил его запах — железа, нагретой кожи и конского пота, словно гость вышел из сказочного, солнечного, прогретого дня, где пасутся, прядая ушами, рослые кони. Данила увидел его — худощавое, с длинными, рассыпавшимися по плечам волосами и падающими на чеканный нагрудник усами пшеничного цвета. Данила посмотрел в его глаза — чуть усталые, синие, окружённые сеточкой морщин, словно прорезанных в загаре.
Удивление так и не пришло. Данила поднялся с кровати, вскинул подбородок, вытянул руки по швам, как перед командиром.
Тяжёлая кольчужная рукавица наискось — правая на правое плечо — легла на Данилу, захолодив кожу сталью.
— Здравствуй, — сказал воин. — Вот я и пришёл.
— Хорошо, — одними губами ответил Данила. — Ты возьмёшь меня с собой… ТУДА?
— Каждому — своё время, — негромко сказал воин. — Я пришёл, чтобы сказать тебе: помни — мы были. Поэтому есть вы. Сделайте так, чтобы было и ПОТОМ.
— Всё бывает так плохо, — горестно сказал Данила. — Я чувствую себя таким слабым, бессильным иногда… и не чем не могу помочь…
Вместо ответа воин убрал руку и достал из ножен меч — длинный меч, по лезвию которого текла луна. И протянул оружие Даниле — рукоятью вперёд.
— Бери. И помни — мы рядом. Он ТВОЙ!
Данила протянул руку и сомкнул пальцы на рукояти меча…
… И проснулся от собственного неслышного крика. Сел в постели, ошалело глядя на правую руку и бормоча:
— Я же его взял. Я же его взял, взял…
Дико посмотрел кругом. Внизу слышались невнятные голоса мамы и Клары. А Данила всё ещё не мог отделить явь от сна, почти ощущая в руке тяжесть длинного меча.
… Женщина и девчонка удивленно обернулись, когда он бесшумно вошел в дверь кухни и попросил:
— Налейте мне чаю.
ГЛАВА 7.
Дверь ванной Данила закрыл на задвижку — по дому, как стонущее привидение, слонялась Люська. Её подружка, сестричка Ваньки Ямщикова, вполне сравнима с Люськой по вредности, уехала на неделю к каким-то родственникам (кое-кто в клубе прозрачно намекал, что никуда она не уехала, а просто Ванька придушил малолетнее сокровище с задатками энергетического вампира), Люська осталась одна и сейчас караулила любимого братца, чтобы испортить ему настроение на весь день.