Малинка плескалась долго, с видимым удовольствием, опровергая собственное утверждение. Ни одна грязнуля не станет столь откровенно наслаждаться мытьем. Очень хотелось залезть к ней в чан, порезвиться в водичке, но пришлось придержать коней: Флокса просила не слишком долго занимать купальню, девочки вот-вот проснутся и отправятся совершать омовения.
Наконец мы снова оказались в знакомой комнате. Машуля постель перестелила, а одежду чистую не принесла. На мой вопрос, несколько смущаясь, ответила:
— Флокса не велела вам ничего давать. Сказала, мол, в доме тепло, а одежа для ваших занятий не требуется.
Что тут возразишь? Все верно. На Малинку-то мне приятно любоваться, а вот свои порывы предпочитаю скрывать. Девчонка, кстати, так на меня искоса глянула, будто о том же думала. Хотя ей-то что переживать? Женское тело не выдает глазу своих желаний так, как мужское.
— Машуля, ну пожалуйста, — умоляюще посмотрел на горбунью. — Принеси хотя бы штаны и рубашку. А если уж Флокса за женской одежей шибко следит, то мужскую рубаху. Малинка мерзнет, она к теплу привыкла, — надо же было чем-то разжалобить Машку.
— Где это она успела? — не слишком любезно фыркнула женщина. — Кожа, как сметана, значит, с севера.
— Да, с севера! — подала голос Малинка, кутающаяся во влажную простыню, в которой пришла из купальни. — И что? Почему все думают, что северяне могут зимой на снегу спать? Мы, наоборот, тепло любим. Дома теплые строим и одеваемся в шерсть да меха.
— Мехов не обещаю, — проворчала горбунья. — Рубашку принесу. И не вздумай его еще раз медом облить. Вылизывать заставлю.
— Я?! Я его медом облила?! — возмутилась Малинка. — Да на ком этой липкой гадости больше было: на нем или на мне?
— Тише-тише, девочки, — вмешался я, обмотавшись для солидности ниже пояса простыней. — Кто старое помянет… Больше, обещаю, беспорядка не будет. И спасибо за одежду, Машуля.
— Вот принесу, тогда и поблагодаришь, — буркнула Машка, выходя из комнаты.
— Они, видите ли, друзья, — хмыкнула Малинка, когда затих скрежет ключа в замке. — Горбунья влюблена в тебя по уши!
— И что? Машка умная и ценит мое отношение. А я смотрю на нее как на друга.
Девчонка пробурчала что-то нечленораздельное, взяла с полочки у изголовья кровати гребень и принялась расчесывать волосы. Я завалился на постель, исподтишка наблюдая за ней. Хороша все-таки девка. Волосы тяжелые, смоляные, блестящие. Достают ей ровнехонько до пояса. Скорей бы высохли, так и хочется пропустить их сквозь пальцы, откинуть с белоснежной шеи… Эй, Перец, хватит на эту красотулю таращиться! Непроста она, ох, непроста…