— В Град-у-моря! — ответил мальчишка, заинтересованно разглядывая возможную попутчицу. — Если тебе туда же, еще успеешь!
— Да, да! — завопила Малинка, таща меня к кромке причала. — Как нам подняться?
— Держи! — юнга сбросил веревочную лестницу, упорно отказываясь мириться с моим сущестовованием и обращаясь только к девчонке.
Сладенькая полезла первой. Подол ее платья гулял по моей голове, изрядно раздражая. Мы спешили, и заглядывать под юбку не получалось. Оставалось только сожалеть, что не могу извлечь ни капли удовольствия из столь выгодного положения. С другой стороны: чего я у нее под подолом не видел, по большому-то счету?
Наконец Малинка схватилась за верхнюю перекладину и с помощью юнги забралась на палубу, меня парень наградил весьма неодобрительным взглядом.
— Этот тебе точно нужен? — посмотрел на девчонку, та закивала.
— Ты же не бросишь корабль и не проводишь меня за сотню лиг от берега?
— Я б, может, и бросил, — ухмыльнулся пацан, — да батя не позволит. Он здешний капитан.
— Вот и отведи нас к нему, — пропыхтел я, вставая рядом со сладенькой и на всякий случай прихватывая ее за талию.
— Охотно! — расцвел юнга. — Ты тут же отправишься обратно на причал. — Глянул за борт. — Нет, для причала поздно. Искупаешься. Пошли! — подмигнул мне.
— Обожду, — я плюхнулся на палубу у борта. — Батя твой, надеюсь, не душегуб и выкидывать за борт, когда отойдем подальше, не станет.
— Не станет, — мальчишка бросил заинтересованный взгляд на Малинку и хотел что-то спросить, как вдруг раздался зычный крик:
— Юнга! Где тебя медузы носят?!
Парня как ветром сдуло.
— Удачно удрали, — сладенькая присела рядом. — Перчик, я одного не понимаю: как этот обманутый муж тебя узнал? Он же со спины подошел, верно?
— Верно. И прекрасно разглядел мою руку у тебя на плече. На ней не хватает полмизинца.
— Разве? Я не замечала, — Малинка попыталась взять мою кисть, я не дал. — Как ты лишился половины пальца? Или таким родился?
— Не знаю, — проворчал я. — Сколько себя помню, всегда так было.
— Дай посмотреть, — настаивала она. — Может, смогу отличить врожденное уродство от увечья.
Снова попыталась взять мою руку, я не позволил. Сам всегда относился к калечным-увечным как к людям, которым просто не повезло, не глазел на них, не издевался, пальцем не показывал. А перед Малинкой почему-то стыдно за уродливый мизинец, хотя вижу, что она не любопытничает, а хочет помочь.
— Перчик, ну что ты как маленький! — возмутилась она.
— Это ты как маленькая! — огрызнулся я. — Что за интерес смотреть на обрубок пальца?
— Это может быть метка. Если ты правда не знаешь своих родителей…