— Поняла-поняла! — перебила я этого… учителя. И я хотела с ним попробовать? Наверное, у меня на тот момент мозги взяли отпуск… — Счас попробую.
— Ты только поосторожней…
— Да помню я!
Вот доставучий же…
Я пошире расставила лапы — по обе стороны от неодетого теперь мужика, наклонила голову, распрямила такую прозрачную штучку за ушами (Гарри ее как-то называл, но драконий язык хуже французского, честное слово — пока повторишь первую часть слова, вторая уже вылетела из головы, к тому самому Пламени, наверно), и постаралась увидеть те самые черные точки, про которые талдычили наши драконьи врачи. Так… Увидела. Теперь надо правильно вдохнуть и правильно выыыыдохнуть — так, чтоб пламя было красненькое, без дыма и тоооооненькое такое… счас-счааааас…
— Ну?
Ой!!!!
Зараза, что ж ты мне под руку-то говоришь?! То есть под лапу?
Мужик подскочил, как мой охранник, когда я его застукала с очередной гувернанткой! И задрыгался. Е-мое… Ну как это вышло? Вместо черных точек я дохнула на… э… короче, сделала я мужику полную эпиляцию. Во блин! Ну… в смысле я б на его месте была б рада (ну, он же все равно почти лысый был!), но кто их тут знает, с их дикими нравами…
Я расстроилась.
Гарри тоже. Причем так, что почему-то перешел на драконий.
— Я не нарочно!
— Аррррррр…
— Я счас еще раз попробую!
— Аррррррррр!!!! — и Гарри, кое-как на человеческом языке объяснив, чтоб я ни в коем случае больше не лезла к несчастному ар… рррр… старрроосте… смылся к озеру и сунул туда голову по самые крылья… Я даже не успела сказать, что это он виноват! Ну, нечего было меня торопить.
Подумаешь!
Ну и сиди там в своем озере. Может, лягушку отловишь, Рику на радость…
Я снова принялась за жертву эпиляции.
Так… точки. Уй, а мельтешат-то, мельтешат… Как американцы под Рождество, когда скопом подарки ищут. Фе… Так, распрямить эту драконью типа-фату… Вдохнууууууть… Красненькое… Вот, вот так… как моя любимая помада… и оп!
О!!! Получилось, получилось, получилоооооось!
В мужике не осталось ни точечки! Ой, какая я молодец!
Давай, дядя, открывай глазки. Ну-ну, спящий некрасавец, давай, давай, ты уже выздоровел… И это я тебя спасла, учти…
Мужик и правда зашевелился… дернулся… потер лицо рукой (брови осыпались) и открыл глаза. Я засияла улыбкой:
— Привет! То есть это… доброе утро.
Ну, три часа ночи — это уже утро или еще не совсем? Со своим первым спасенным мне хотелось быть очень, ну просто очень хорошей и доброй!
Но мужик почему-то моей улыбке не обрадовался.
— Х-ээээ? — выдавил он. И попытался отползти. Эй, чего он? Я придержала его лапой — аккуратно так.