— Ладно. Вернемся к несовершенству мира: Если память мне не изменяет, дальше было так:
And guilded honour shamefully misplaced,
And maiden virtue rudely strumpeted,
And right perfection wrongfully disgraced4
Я подобрала отвисшую челюсть, честно призналась:
— Убил. Наповал.
Опрокинула стопку, закашлялась. Пожалуй, хватит.
Мориарти от души рассмеялся:
— Бывает. Кстати, раз уж зашла речь — как у тебя обстоят дела с "maiden virtue"?
— Вопрос несущественен и недостоин ответа. — Фыркнула я. — Слушай, уймись уже, а?
Он ухмыльнулся:
— И не подумаю. Если бы тебя действительно раздражали мои домогательства — давно бы взяла бутылку и ушла домой.
А ведь прав, черти бы его взяли. Мало того, от давешней меланхолии не осталось и следа. Причем дело было не в количестве выпитого. Дело было в сидящем напротив мужчине, взгляд и интонации которого превращали даже самый невинный диалог — впрочем, нашу беседу едва ли можно было назвать невинной — в двусмысленную игру. И — черт! — мне это нравилось.
Отец так и не узнал с кем я лишилась невинности, впрочем, я не уверена, что его вообще интересовала эта деталь моей жизни. Нет, я не была влюблена — просто хотелось быть "как все", да вечное любопытство, которое когда-нибудь точно не доведет до добра. От самого процесса осталось лишь ощущение неловкости и недоумение — что, и из-за вот этого столько шума? Да еще грустная усмешка потом, когда он, отводя глаза, сказал — мол, запись с камеры успел стереть до того, как ее обработали, никто ничего не узнает. Не надо давать повода для сплетен.
Второго раза не было.
Я вцепилась в очередную рюмку, отмахиваясь от воспоминаний. И когда успел подлить? На какое-то время над столом воцарилось молчание.
— Happiness is a warm gun, — вдруг промурлыкал Мориарти, вроде бы себе под нос, но достаточно громко для того, чтобы я услышала.
Happiness is a warm gun, momma
When I hold you in my arms
And I feel my finger on your trigger
I know nobody can do me no harm
Because happiness is a warm gun.5
Я выругалась. Заглянула в глаза — они смеялись, но было во взгляде что-то, от чего мурашки пробежали по позвоночнику.
— Мориарти, кончай голову морочить. Кто ты?
— Девочка, информация стоит дорого, — ухмыльнулся он.
Я облизнула враз пересохшие губы:
— Твоя цена?
Он перегнулся через стол, сразу оказавшись слишком близко:
— Ты знаешь.
Я не могла оторвать взгляда от его глаз.
— All that I have to say has already crossed your mind
— Then possibly my answer has crossed yours, — негромко проговорил Мориарти, коснувшись моей щеки
— You stand fast?
— Absolutely.6