— Сожалею, что не могу предложить вам сесть, здесь, увы, нет мебели. Впрочем, давайте к делу.
За следующую четверть часа мне пришлось выслушать столько пафосной хрени про великое будущее Америки, нет, всего человечества, что едва не стошнило. Впрочем, возможно, речь тут не при чем: я нанюхалась паралитического газа, не ела невесть сколько и никак не могла успокоиться. Немудрено, что желудок взбунтовался.
— Так что вы скажете об этом плане, леди?
— Несомненно, его тщательно обдумали. Но при чем тут я?
— О, вам уготована самая важная часть: именно вы послужите тем орудием, что очистит мир от скверны мутаций. Вы станете героиней нового человечества.
— И берет его диавол на весьма высокую гору и показывает ему все царства мира и славу их…
— Простите?
— Это я прошу прощения, задумалась. — Воистину, язык мой — враг мой, нашла время блистать эрудицией. — Что именно я должна сделать, и с какой целью?
Соглашаться. Что бы он не нес — соглашаться. Выбраться отсюда, путь даже вероятность этого близка к нулю и скорее всего меня элементарно дурят. Но каким бы мизерным не был шанс… выбраться. Там видно будет. Это "там будет видно" мне определенно не нравилось, но куда деваться?
— Возьмите. — Откуда-то из недр стены появился штатив с плотно закрытой пробиркой. — И флэшку, вот.
Интересно, что еще у него внутри. И вообще, при других обстоятельствах, я бы с удовольствием покопалась у него в программе.
— Что это?
— На флешке — запись с приказом моим людям пропустить вас к установке и позволить осуществить запуск. В пробирке — реагент, который вы добавите в воду перед началом работы.
— А конкретно?
— Это вирус, которые реструктурирует измененную мутациями ДНК. Это спасение человечества.
Очень интересно. Генная инженерия — наука точная, безумно дорогая и завязанная на технологиях. Откуда у них все это, если технологии сгорели в ядерном пекле? Ладно, черт с ним, любопытство никогда не доводило до добра. Интересней другой — как именно вирус — если допустить, что это вирус, а не какой-нибудь цианид калия — "реструктурирует ДНК". На самом деле, любой, абсолютно любой вирус этим и живет — встраивается в ДНК клетки-носителя и изменяет его под свои нужды. Проблема в том, что чаще всего после этого клетка гибнет.
Спросить, что ли? Впрочем, зачем? Если вспомнить политику Анклава в отношении не только гулей и супермутантов, но и жителей пустоши — "выродившихся дикарей", ответ ясен.
— Господин президент, но в организме любого человека — абсолютно любого, пусть даже пять поколений его предков жили в освинцованном бункере — есть мутировавшие клетки. Это азы биологии: мутация есть случайное ненаправленное скачкообразное…