Пока разводили костер, перевязали Бертовина — рана и в самом деле оказалась неопасной — клинок прорубил кольчугу и скользнул по коже. Сломанное ребро не в счет, срастется. Так же как и рука еще одного раненого, которую уложили в лубки.
Рамон достал из огня клинок, подобранный на поле кем-то из его солдат.
— Держите.
— Не надо держать. — Хлодий не мог отвести взгляд от алого железа.
— Надо. — Сказал Рамон. — И не вздумай терпеть. Ори во всю глотку.
Раскаленная сталь зашипела, войдя в рану, тошнотворно запахло паленым. Хлодий попытался было сдержаться — не вышло, зашелся в крике.
— Все. — Рыцарь отбросил клинок. — Теперь только перевязать.
Он оглянулся на своих людей.
— Поесть соорудите.
На самом деле хотелось только упасть и спать. Но люди устали, им надо поесть и отдохнуть. Тем более что все равно дожидаться герольда с разрешением покинуть поле боя. Еще надо бы поискать Эдгара… хотя если не найдется, ничего страшного. Приехал со святошами, с ними же и обратно доберется.
— Все. — Повторил Рамон. — Есть будешь?
Хлодий покачал головой.
— Тогда спи. Начнем собираться — разбудим.
Эдгар выбрался к их костру сам. Молча прошел между лежащих вповалку людей, сел рядом с братом. Рамон хотел было спросить, не голоден ли тот, пригляделся внимательней — и ни сказав ни слова протянул флягу с вином. Удивительно, но отказываться ученый не стал, пил долго, взахлеб, точно воду. Наконец, вернул флягу, обхватил колени, уставившись в костер.
— Я убил человека.
— Поздравляю. — Негромко сказал рыцарь
— Ты не понял. Я убил человека. Нашего. — Эдгар протяжно всхлипнул — воздуха не хватало, хотя слез не было. — Раненого. Он… у него живот был… и я…
Он не успел сообразить, как, а, главное, когда вроде бы спокойно сидевший рядом брат развернулся и ударил. Успел только схватиться за горящую щеку и уставиться на Рамона.
— Ты воин или баба? — прошипел тот.
— Я ученый.
В голове звенело, то ли от вина, то ли от пощечины. Какого…?
— Ты нацепил меч. Или веди себя, как мужчина и не позорь оружие, или снимай его и ступай в обоз к бабам.
— Ты… — воздуха снова не хватало, теперь от ярости. — Как ты смеешь?
— Смею. — Ухмыльнулся тот. — И попробуй помешать.
Эдгар выругался — длинно и грязно, пожалуй, он сам не ожидал от себя подобных выражений. Поднялся, не отрывая взгляда от брата.
— Вставай.
Рамон не пошевельнулся.
— Вставай, и я набью тебе морду.
Тот посмотрел снизу вверх — пристально, очень внимательно. И улыбнулся. Совсем не так, как миг назад.
— Ну вот. Теперь ты похож на человека.
— Ты… — ярость ушла так же стремительно, как накатила. Эдгар медленно сел. — Ты специально, что ли?