На опушке леса, за которым начинались полоски полей у поместья Чалмли, путешественники с облегчением покинули седла и стреножили коней, позволив тем пощипать свежую травку, только начавшую пробиваться после зимы. Ручей по соседству дал людям и животным возможность утолить жажду. Томас, ехавший на своем пони боком, как женщина, едва стоял на ногах, хватался за поясницу и сетовал на долгие переезды, которые ненавидел.
— Перестань, карлик, — поддразнивал его Гвин, подняв брыкающегося и вопящего писаря за талию в воздух. — Забудь о натертой заднице и достань-ка нам хлеба и сыра из той сумки.
Вскоре все уже сидели на пеньке и с аппетитом ели, попивая из кожаной фляги крепкий сидр. Низкорослый бывший священник ненавидел путешествия, коронер же и его помощник были рады снова оказаться в пути: за последние два десятка лет они проехали вместе тысячи лиг — в Ирландии, Франции и Леванте.
— А мы едем быстрее, чем я ожидал, — прорычал де Вулф, перед тем как очередной раз набить рот черствыми корками и еще более твердым сыром. — С такой скоростью нам не нужно будет останавливаться на ночлег на дороге. Мы сможем добраться в Барнстейпл до темноты и потребовать постель у Оливера де Трейси.
— И тогда десять-двенадцать миль до Илфракума останется на завтра, — добавил Гвин, высасывая сидр из свешивавшихся роскошных усов. Даже бодрым шагом или переходя время от времени на рысь, они могли преодолевать четыре-пять миль в час, не слишком утомляя лошадей.
Всю вторую половину дня троица размеренно продвигалась на север, обгоняя медленные воловьи упряжки и овечьи стада, затем нескольких паломников и коробейников, а также поденщиков, шедших к новому месту работы с инструментами в сумках, перекинутых через плечо. Де Вулф забыл все свои жизненные неурядицы, включая и сварливую Матильду. И даже таинственного незнакомца, следившего за ним на улицах города.
Когда опустились сумерки, путники оказались у устья реки То, на восточном берегу которой, милях в пяти от открытого моря, находилось местечко-порт Барнстейпл. Томас, обладавший энциклопедическими познаниями в области истории, сообщил своим необразованным попутчикам, что горожане заявляли сомнительное притязание на старейшую хартию в Англии, пожалованную саксонским королем, хотя король Генрих дал им новую, нормандскую.
В угасавшем свете дня они благополучно миновали городские ворота, и, сопровождаемые вечерним звоном церковных колоколов, направились к замку. На вершине холма возвышалась небольшая башня, недавно отстроенная из камня вместо прежнего деревянного донжона. Ее окружал треугольный внутренний двор замка, примыкающий к месту слияния небольшой речушки Йо с То. Зал размещался в деревянном здании, расположенном во внутреннем дворе, а башня являлась исключительно оборонительным сооружением, так как была слишком мала для жилья в мирное время.