Страж смотрел, как коронер хромает к арочной двери: высокая, худая фигура, всегда в черном или сером, с волосами цвета воронова крыла до плеч, густыми черными бровями и неизменной темной щетиной на безбородом лице. Нетрудно было понять, почему во время Ирландских войн и крестовых походов солдаты называли коронера «Черным Джоном». Своей сутулостью, выдвинутой вперед головой и длинным худым лицом с большим крючковатым носом он напоминал какую-то хищную птицу.
Большую часть среднего этажа башни занимал сводчатый зал, где царила страшная суета. Здесь семенили писари и купцы с пергаментами, слуги разносили яства по столам, приставленным к стенам, а у огромного камина толпились всевозможные сплетники и интриганы. Не обращая ни на кого внимания, коронер проковылял, постукивая палкой по плитам пола, к небольшой двери. Там стоял еще один часовой. Он находился здесь скорее из-за желания шерифа подчеркнуть свою значимость, чем из соображений безопасности. В Ружмоне уже более пятидесяти лет, после осады во времена Стефана и Матильды, не слышали бряцанья оружия в бою.
Кивнув стражу, Джон толчком отворил дверь и вошел в канцелярию шерифа. Это была официальная палата, где де Ревелль вел дела представителя короля в графстве Девоншир — работа, теперь повисшая на волоске, так как недавно шериф был изобличен де Вулфом в участии в неудавшемся восстании принца Джона против короля Ричарда.
Ричард де Ревелль поднял глаза от пергаментов на столе и, увидев пришедшего, нахмурился. Худощавый и стройный, довольно щегольского вида, шериф не мог себе позволить открыто выказывать неприязнь к своему зятю, который вместе с влиятельной верноподданнической фракцией в графстве пристально следил за ним. После невнятного приветствия, в котором он даже не осведомился о состоянии ноги де Вулфа, шериф швырнул ему через стол свернутый пергамент.
— Что скажешь на это, коронер? — рявкнул он, воинственно выставив вперед остроконечную бородку.
Де Вулф знал, что у его собеседника не было ни малейшего интереса к его мнению о документе и что это просто было мелочной попыткой показать свое превосходство: шериф мог бегло читать и писать, тогда как солдат-коронер никогда не ходил в школу. Но впервые он мог побить ненавистного шурина его же оружием. С нарочитой небрежностью подняв пергамент, коронер пробежал по нему глазами. Скорее догадавшись о содержании, чем поняв его, Джон бросил свиток на стол и уставился глубоко посаженными темными глазами в лицо шерифа.
— Ничего нового! Они и раньше пытались завладеть островом, но получили отпор. Никто не может утвердиться там без армии, даже тамплиеры.