С трудом скрывая довольную усмешку по поводу того, что его хозяин потерял лицо, Габриэль велел одному из стражников увести заключенного. Стиганд вернулся к очагу, и зловещая процедура продолжилась. Последующие действия были быстрыми, без тех церемоний, которые обычно сопровождают публичную казнь. Двое стражников схватили белокурого сакса, один из них достал железный ключ и разомкнул кандалы на его руках. Жирный тюремщик подкатил обрубок толстого, около двух футов в длину, бревна, испачканного зловещими коричневыми пятнами, и поставил его на торец. Жертву заставили опуститься на колени. Стиганд схватил правую руку осужденного и положил ее на колоду. Затем он ухватился за рукоятку топора, плюнул на лезвие и одним молниеносным ударом отсек кисть.
Несмотря на все выказанное им ранее безразличие, Бритрик издал дикий вопль и потерял сознание. Кисть мягко свалилась на земляной пол, из обрубка, заливая колоду, била алая кровь. Тяжело, со свистом дыша, тюремщик вытащил из широкого кармана засаленного кожаного фартука кусок тряпки и прижал ее к обрубку руки, временно останавливая кровь. Сакс бездыханно валялся на земле, но один из стражников приподнял его руку, в то время как Стиганд повернулся к горшку с дегтем, стоявшему на огне. Он помешал в нем длинной щепкой, затем подцепил огромную каплю липкого коричневого варева. Сняв тряпку с обрубка руки, он шлепнул на кровоточащую плоть и осколки костей деготь и быстро размазал его по поверхности. Деготь схватился почти мгновенно. Затем Стиганд спокойно подцепил за большой палец валявшуюся на полу кисть и швырнул ее в огонь. Пальцы на обрубке с шипением, чернея на глазах, начали сжиматься в кулак.
Чиновники созерцали этот процесс с совершенным безразличием, единственное — исключение составил Томас де Пейн, который, хотя и наблюдал подобные сцены множество раз с тех пор, как поступил на коронерскую службу, тем не менее испытывал тошноту при виде крови и такого небрежного обращения с человеческой плотью.
Двое солдат отволокли Бритрика в его камеру, после чего вернулись за скулящим от страха мясником. Роберт Теболд начал издавать дикие вопли, как только с него сняли цепи, и продолжал визжать до тех пор, пока его не оттащили в камеру.
Ричард де Ревелль, которому уже пора было возвращаться в свои покои, уже направился было к выходу, но затем, словно что-то вспомнив, повернулся к де Вулфу.
— Джон, экспедиция на остров Ланди назначена на понедельник. Мы должны отправиться утром, и, если повезет, вечером того же дня будем в Барнстейпле.