Темные глаза быстро обежали кухню, подмечая мелочи.
— В этой квартире мужчина не живет, — констатировал он.
Демон, подслушивающий под дверью, обиженно заурчал. Я достала из шкафа еще один пакетик Фрискиса.
— А где твоя дочка? — спросил Максим и вытащил откуда-то из-под спины голубого щенка. — Это я ей нес.
— Голубое ухо, — пробормотала я, — голубое брюхо… Почему он голубой?
— Я решил, что в компанию к розовому котенку непременно нужен голубой щенок! — пожал он плечами. — Так, где она?
— Ночует у мамы, — я не стала врать. — А я собиралась принять ванну и лечь спать.
Максим пружинисто поднялся, деловито заглянул в ванну и вернулся на прежнее место.
— Что? — не поняла я.
— Маловата ванна для двоих, — заметил он, — придется отложить. Чай будет?
Ей-богу, я не знала, негодовать мне или смеяться!
— Слушай, чего тебе надо, а? — делая вид, что сдерживаю зевоту, спросила я. — Ты же видишь, женщина надела любимую старую футболку, смыла макияж и собиралась пожить пару часов для себя. А после лечь спать и…
А я и не заметила, как он оказался совсем близко от меня. Можно сказать, вплотную. И навис, словно скала. От него пахло крепким мужским одеколоном, бензином и теплом. Я стояла, не зная, что предпринять. Этот запах. Запах молодого, сильного мужчины. Как давно я не чувствовала его! Как давно не ощущала ток крови в мужских пальцах, сжавших мой затылок и запрокинувших мое лицо навстречу поцелую! Несколько мгновений мы дрожали, как струна на ветру, не касаясь друг друга губами, а только ловя дыхание и ощущая тепло кожи. А затем нас качнуло навстречу, и его руки оторвали меня от земли, а мои губы впились в его со страстью Мессалины. Мы целовались как подростки, наконец оставшиеся наедине в тепле и настороженной тишине чужой квартиры, одолженной у друга на час. Мы целовались, тыкаясь друг в друга, словно слепые щенки в материнское брюхо, закрывая глаза и не спеша их открывать. Я ощущала его желание не только руками, которые совершенно бесстыдно скользнули по его телу вниз, но и кожей, телом, дыханием. И это завело меня так, как давно уже не случалось. Я смутно помню, что он унес меня с кухни и уложил прямо на ковер в моей комнате, и срывал одежду, совершенно не обращая внимания на ее непрезентабельный вид, ни на миг не прекращая меня целовать. Задержался он только, чтобы перевести дыхание и надеть презерватив, который выудил из кармана джинсов, валяющихся тут же. И когда он успел раздеться? Я стонала и царапала его спину, и кусала его за плечи и тяжесть сильного мускулистого тела сводила меня с ума, заставляя раз за разом испытывать наслаждение. Это был быстрый безумный секс. Секс ради конечного наслаждения, а не ради процесса. После него сладко ныл живот, и пульсация крови между ног становилась чувственным удовольствием.