Мокрая и взволнованная я звонила в дверь, опоздав на двадцать минут. Глазок потемнел, и вот Вика уже открывает мне дверь, звеня многочисленными браслетами с подвесками на красивых запястьях. Специалиста по амулетам хватил бы удар, узри он звезду Давида рядом с мусульманским полумесяцем и вудуистской сушеной лягушкой. Но Вика носила эти подвески, совершенно не обращая внимания на подобную ерунду.
— Проходи, — улыбнулась она, принимая мое пальто, — чай уже стынет!
— Викуша, сделай мне кофе, — попросила я. — Я шла пешком и совершенно без сил!
— Я тебе сварю с шоколадом! — кивнула милая девушка. — Проходи в кабинет.
Минуя полутемный коридор, украшенный висящими на стенах изображениями святых, не только православных, и светящимися звездами, я вошла в Томкин кабинет и села в огромное кресло, с обивкой из черного бархата. Из такого же бархата, за который Томка заплатила кучу денег, были сшиты тяжелые портьеры, закрывающие окна и многочисленные зеркала, маленькие и большие, в рамах и без, которыми были увешаны все стены. С натяжного потолка, тоже черного, но глянцевого, свисали на нитях хрустальные шары и зеркальные звезды. Во всем этом великолепии отражались многочисленные огоньки свечей и лампадок, которыми были уставлены все столики, полочки на стенах и зеркалах. Сама колдунья, укоризненно постучавшая по часикам, скрывшимся под широкими рукавами ее одеяния, придвинула мне тарелку с моими любимыми Киндер-бисквитами и приготовилась наливать чай.
— Сейчас Вика кофе принесет! — остановила я ее.
Тома поправила волосы, замявшиеся под бархатным тюрбаном, который висел сейчас на спинке ее кресла, и требовательно наклонилась ко мне.
— Рассказывай! — приказала она. — Пока все не расскажешь, зеркала не увидишь!
Я рассказала ей все с самого начала. Упомянула и про нетопырей. Единственным, о чем я не рассказала, был мой недавний разговор с Олегом. Тома жадно выслушала подробности моей страстной ночи, которые я передала довольно скомкано, потому что сама мало что помнила, и с горящими глазами откинулась на спинку дивана. В этот момент она походила на самую настоящую злую ведьму из детской сказки, хотя я-то знала, что это только видимость — Тома никогда не бралась за работу, в которой требовалось принести кому-то вред.
В дверь постучали, и Вика внесла кофе. Я, обжигаясь, выхлебала всю чашку и настороженно спросила молчащую подругу:
— Ну? Что ты обо всем этом думаешь?
— А ты уверена, что твой Максим не плод твоей же больной фантазии или порождение твоего неудовлетворенного либидо? — осведомилась она. — Уж очень красиво все выходит! Где подвох?