— Ты напрасно думаешь, что лишь твой парень может сделать тебя счастливой, — нежно прошептал Фернандо, лаская ее груди сквозь бархат платья, не спеша обнажать тело девушки, — тебе стоит лишь один раз позволить мне приласкать себя, и ты разуверишься в нем.
— Какое тщеславие!
Снисходительно улыбаясь, мужчина покачал головой.
— Я знаю, о чем говорю. Быть может, ты спасла меня в Стамбуле именно потому, что я — твоя судьба? Не задумывалась об этом?
— С судьбой не поспоришь, — кивнула головой Лали. — Тогда к чему спешить? Позволь мне хотя бы привыкнуть к тебе.
— Я и не тороплю тебя. Не люблю поспешности в любовной игре.
— Разве ты не боишься, что Джаноцци опередит тебя?
— Не успеет. Миккеле обречен, — глаза Аньеса на мгновение стали жестокими. — Опий и гашиш делают свое черное дело. Капитан Джаноцци становится безумцем, и команда скоро перестанет ему подчиняться.
— И что тогда будет?
— Выберут нового капитана.
— Тебя?
— Не обязательно. Я говорю тебе это, чтобы ты знала: Миккеле непредсказуем. Когда он увидел тебя, то пришел в неистовство. Он метался по комнате, разговаривая сам с собой. Он не знал, как поступить с тобой: немедленно изнасиловать или сохранить тебя для выгодной продажи. Но больше всего ему хотелось избить тебя. Я с трудом отговорил его, убедив не портить качество дорогого товара.
— Благодарю за заботу. Но лучше бы ты помог мне вернуться домой. Фернандо, мой отец очень богат. Он заплатит тебе огромный выкуп, если ты вернешь меня ему. Обещаю, что не выдам тебя.
Каталонец откинулся на кровать и закинул руки за голову.
— Наш разговор закончен.
— Закончен? Но…
— Довольно, — Фернандо закрыл глаза. — Я немного посплю. Сбежать отсюда не надейся.
Лали обреченно вытянулась у стены, стараясь держаться подальше от Аньеса. Разглядывая его точеный профиль, она пыталась понять этого странного человека, и неожиданно ей показалось, что каталонец не спит, а размышляет, не зная, как поступить.
В сотый раз за день Антонио раздумывал над происшедшим. Что-то неуловимое заставляло его считать, что он допустил непростительную оплошность. Что-то беспокоило его и заставляло мучительно искать причину своих сомнений. Пока, наконец, не понял свою ошибку. Натянув поводья, он хлопнул себя по лбу и велел своим людям остановиться.
Людовико с недовольным видом повернул своего коня и подъехал к Антонио, осыпающего себя проклятиями.
— Ответь мне на один вопрос: зачем Лали покинула дворец в первый раз, когда ее похитили?
— Понятия не имею. Даже она не помнит этого. Честно говоря, я до сих пор считаю, что ее выкрали из спальни.