— А остальные твои спутники?
— Я ничего не знаю об их судьбе. Скорее всего, их продали на аукционе или отправили на галеры. Хотя, кто знает… Быть может, кому-нибудь из них повезло больше, чем мне, и родственники уплатили за них выкуп.
— А почему твой отец не прислал выкуп? Сумма оказалась слишком огромной? — осторожно спросила Лали.
Антонио нахмурился. Он и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. Почему отец, с которым они были очень близки, отказался заплатить деньги? Конечно, отец противился отъезду Антонио, но это не могло быть поводом отказаться от сына.
— Я не знаю, не понимаю… Отец, конечно, очень упрям, но…
— Может, у них не нашлось требуемой суммы?
— Моя семья не нуждается в деньгах! — сердито рявкнул Антонио, разозлившись на себя за то, что разоткровенничался с этой девочкой.
— Значит, что-то произошло…
— Я обязательно это выясню. А теперь спи.
— Селим! — Лали прикоснулась к его груди.
— Меня зовут Антонио, — сердито буркнул мужчина. — И я не нуждаюсь в утешении.
— Я и не думала… Мне все еще холодно, я не могу уснуть.
Карриоццо послушно притянул ее поближе и прижал к своей груди. У Лали остатки усталости как рукой сняло, а голова закружилась, словно на качелях в солнечный день. Прямо перед ней было лицо мужчины, прекраснее которого она в жизни не видела. Именно его светлые глаза столько раз снились ей по ночам! Именно он спас ее от козней Зары и теперь спасает от свадьбы со стариком и унижения в постели султанского сына.
«Что же мне делать? Как справиться со своими чувствами?» — спрашивал себя Антонио, вдыхая чудесный аромат, исходивший от девушки. Борясь с желанием, он старался не думать о прильнувшем к нему девичьему телу и в очередной раз напомнил себе, что на карту поставлено слишком многое. Недопустимо, чтобы он поддался женским чарам. Мысли должны быть свободны от чувств, иначе он потеряет способность здраво рассуждать и совершит губительную ошибку. Все будет потом. Когда они покинут берега Босфора, но никак не раньше.
С первыми лучами солнца Антонио осторожно разомкнул руки, обвивавшие его шею, и встал на ноги.
— Уже рассвет. Нам надо спешить, — он бросил ей мешок с одеждой. — Одевайся.
— Я не пойду с тобой, — объявила Лали, сжавшись, словно кошка перед прыжком.
— Пойдешь. Даже если мне придется нести тебя на плече.
— Я не позволю тебе это сделать! Я выцарапаю тебе глаза!
— Попробуй.
Итальянец рывком поднял Лали и принялся стаскивать ее одежду. И тут же получил изрядную порцию оплеух. Девушка в мгновение ока превратилась в разъяренную фурию: она извивалась, кусалась, брыкалась, стучала кулаками по спине Антонио, а под конец и вовсе впилась зубами в его плечо. Выругавшись, Карриоццо оттолкнул ее от себя.