Саврянин качнул косовищем, перехватив его обеими руками.
— Ты гля-а-ань, ка-а-акая девчо-о-онка с коси-и-ичками, — завел подбрех, противно растягивая слова.
— В войну за пару таких по сребру давали, — поддакнул густой бас сбоку. — Я вола с телегой потом купил.
Со всех сторон разноголосо захихикали, заулюлюкали.
— Врешь! Небось одних баб стриг! — Разбойники без смущения подначивали друг друга при чужаках. Все равно они уже никому ничего не расскажут.
— А их, уродов, хрен различишь, — лениво отозвался бас-Хорошо бы и это девкой оказалось, а то одной как-то маловато было.
Разбойничья стая снова одобрительно взвыла.
— Ложись, — холодно велел саврянин, глядя на приближающегося разбойника, но обращаясь явно к Жару.
— Зачем? — К счастью, вор вначале послушался, а потом уж задал вопрос.
Альк даже не стал дожидаться, когда спутник растянется на траве. Чуть его макушка ушла вниз, как над ней свистнуло лезвие, а мигом позже раздался дикий крик, почти сразу сменившийся бульканьем.
Рыска судорожно вцепилась руками в шершавый, пахнущий мхом ствол. Альк выдернул косу, и подбрех, не успевший даже толком замахнуться мечом, упал на колени, а там и на бок. Из самой раны в подмышке кровь почти не текла — все пошло вверх, пенным потоком забив глотку.
Нападение произошло так быстро и внезапно, что разбойники еще щепку таращились на дрыгающееся тело — пока оно наконец не затихло.
— Ах ты кр-р-рыса! Кончай его!!!
Разъяренная шестерка (главарь, напротив, отступил) разом бросилась на саврянина. Коса очертила круг, отгоняя и разделяя врагов, Альк хорьком скользнул между ними, широким взмахом шуганул левого и схватился с правым. Разбойник с ревом замахнулся мечом, Альк принял его на косовище, отбросил назад и в свою очередь треснул врага промеж ног концом палки. Ослепленный болью разбойник даже скрючиться не успел, как саврянин крутанул косу и до середины всадил ему лезвие меж ключиц, вдоль горла.
Человек всхлипнул, нелепо заломил голову к правому плечу и начал оседать, плеща изо рта кровью. А Альк уже выдернул косу и разворачивался к следующему противнику. Не успел, но для тычка в живот хватило короткого взгляда через плечо, и, когда саврянин закончил разворот, перед ним оказалась спина согнувшегося пополам врага. Альк не задумываясь вогнал нож ему в бок и дернул на себя, вспарывая живот и вываливая потроха. Донесшийся до Рыски запах ничем не отличался от обычной убоины, когда по первому морозцу во дворе разделывают свинью, еще тепленькую, с курящимся над кишками парком. Учуять его здесь было так дико, что даже пустой желудок не выдержал.