Монтгомери бил себя по колену размеренными ударами в такт своим словам:
— Если ты еще раз вздумаешь дерзить, я перегну тебя через колено и задам трепку, которую ты заслуживаешь.
Она взглянула на него с презрением и ответила:
— Я не ребенок, чтобы меня пороть, сэр.
— Нет, но ты моя жена, которая должна научиться хорошо себя вести.
— Я складываю в сундук свои принадлежности для живописи, как вы потребовали, не так ли?
— Ты говорила, что примешь любое наказание, которое я выберу в качестве кары за непослушание.
Отодвинув полог, он прислонился к кроватному столбику.
— Я не имела в виду, что спокойно разрешу вам пороть меня.
Он взглянул на закрытую дверь.
— Ты уже сейчас хочешь расторгнуть нашу сделку? Может, приказать привести сюда твоего отца и продолжить делать то, что мы уже начали?
Ее охватил такой гнев, что похолодело все внутри. Он все еще может убить ее отца и сестер. Она замерла над сундуком, перестав складывать рисунки.
— Нет.
— Разве, ты не сказала «накажи меня, как хочешь»?
Она действительно так сказала. Как бы ей ни хотелось, этого она не могла отрицать.
Его голубые глаза вспыхнули дьявольским огнем. На какую-то секунду его лицо стало таким невероятно привлекательным и безупречным, что она пожалела, что не может взять кисть и запечатлеть голубизну его глаз, оттененных длинными загнутыми ресницами.
Согнув указательный палец, он поманил ее к себе:
— Иди сюда, пленница-жена.
Вот когда ей действительно захотелось вытащить кинжал и защитить себя. Неужели он и вправду хочет ее выпороть? Она взглянула на его огромные руки. Такие могут причинить боль… Как хорошо было бы, если бы на кону не стояли жизни отца и сестер. Только бы их люди были готовы, когда будет дан сигнал.
Собрав все свое мужество, Бренна шагнула навстречу Монтгомери. В предчувствии самого плохого ее сердце отчаянно забилось.
Он взял двумя пальцами ее за подбородок и начат поворачивать голову то в одну, то в другую сторону. Она заставила себя оставаться спокойной. Физическая борьба не принесет победы. У нее был всего один шанс — и он заключался в том, чтобы всадить в него кинжал. Но он был слишком близко и все еще в доспехах.
Ее охватил нешуточный страх.
Наконец он отпустил ее подбородок.
— Вот так-то лучше. Послушание для тебя полезнее, чем дерзость. А теперь помоги мне снять доспехи. В них чертовски жарко.
Она вздохнула с облегчением, поняв, что он не собирается ее пороть. Ей даже пришлось скрыть улыбку. Она поможет ему снять броню, и ей будет легче его убить.
Однако следовало быть не слишком усердной, иначе он заподозрит неладное.