— Где ты прячешь картины?
Бренна сжала кулаки. Неужели он догадался о ее эротических миниатюрах? Она почти подскочила, когда у нее сквозь пальцы потек белок. В руках у нее было раздавленное яйцо — обычно на яичных желтках она замешивала темперу.
Она схватила со стола тряпку и стала вытирать испорченный рисунок, лежавший в сундуке сверху. Проклятый варвар!
— Нигде я ничего не прячу, — процедила она сквозь зубы.
— Все художники прячут некоторые свои картины — те, которые они стыдятся показывать публике, но которые слишком милы их сердцу.
Бренна подняла глаза и поняла, что он за ней наблюдает. Взгляд его голубых глаз был подобен бушующему океану. У нее по спине побежали мурашки.
— Что вам за дело до того, какие я пишу картины?
Он подошел ближе и прямо навис над ней.
— Никакого. Но мне есть дело до того, чтобы ты меня уважала и повиновалась мне.
Она еле удержалась, чтобы не выхватить кинжал прямо сейчас. Но если ей хочется остаться в живых, надо запастись терпением. А ей очень хотелось остаться в живых.
— Уважение нужно заслужить, — возразила она. Ее голос оказался гораздо тише и мягче, чем она хотела. Это был почти писк.
— Что правда, то правда, миледи. Но я не позволю вам бить меня по лицу на виду у моих людей.
Чтобы не смотреть на мужа, Бренна опустила голову. Расправив на коленях свое огромное свадебное платье, она постаралась взять себя в руки. Если она будет вести себя как дура, это не поможет ей достичь цели.
— С этим я согласна. Я никогда больше этого не сделаю.
«Ты будешь мертв».
— Я жду, чтобы ты извинилась.
Она стиснула зубы. «Терпение. Жди сигнала. Жди, пока сестры соберут и расставят людей».
Он поднял одну бровь и так пристально на нее посмотрел, будто хотел сломать ее одним взглядом.
— Ну, жена.
— Простите меня.
Он улыбнулся, но его улыбка была скорее похожа на гримасу. Почему она решила, что он идеал мужчины? Он слишком назойливый. Слишком большой. Слишком любит все контролировать. Вполне возможно, что он через минуту опять начнет трогать ее кисти и перемешает краски. Она поклялась себе, что как только избавится от него, то разложит по местам все свои принадлежности для живописи.
Он подошел к кровати, отдернул полог и сел. Она почувствовала облегчение от того, что он уже не так близко.
Постельное белье не было украшено кружевами и бантиками, как у Гвинет. И хотя оно не выглядело слишком женственным, Монтгомери выглядел странно на фоне всех этих подушек и подушечек. Матрас просел под тяжестью его доспехов, красный полог колыхнулся.
Ее взгляд упал на большую картину, на которой был изображен архангел Михаил, сражающийся с драконом. Она тоже сражается с драконом.