— Это часть того, что я от тебя требую, жена. Я приказал принести воду, и ты искупаешь меня. Как и следует настоящей жене.
Искупать его?
Девушка сглотнула. Она себе это вообразила, или стальная пластина и вправду сама по себе немного сдвинулась с места?
Она зачарованно смотрела на нее, чтобы увидеть, шевельнется ли пластина опять.
И это произошло!
Черт бы его побрал!
Возможно, ее картины были не совсем точными, если мужская плоть становится настолько большой и твердой, что может сдвинуть кусок металла. На своих миниатюрах она изображала мужчин такими, каким ей запомнился брат, когда они были детьми.
Но это… это интересно. Конца она будет в Италии, может быть, она сможет это написать.
Бренна незаметно метнула взгляд на стол. Под этим столом, под досками пола, был небольшой тайник, где была спрятана неоконченная картина, на которой был изображен обнаженный гладиатор. Монтгомери был прав — художники действительно иногда прячут свои картины.
Картина с гладиатором был первой, на которой она осмелилась изобразить анфас обнаженную мужскую фигуру. Но она так и не закончила эту картину, поскольку была не уверена в размере и цвете мужского органа. Почему-то ей показалось неправильным как-то смазать эту часть мужского тела, как она это делала на других эротических картинах.
Она вдруг подумала о том, что, полностью раздев Монтгомери, не только сможет легко его убить — это позволит ей более реалистично завершить свою картину.
Эти мысли придали смелости, и Бренна развязала шнуры, которыми была привязана пластина. Сняв ее, она увидела большой бугор, упиравшийся в поножи — кольчугу для ног. Бренна спустила их по ногам вниз. Он остался в лосинах.
Девушке стало жарко, закружилась голова. Не разрешая себе думать ни секунды, он потянула за завязки и позволила им упасть на пол.
Его плоть освободилась. Она была намного длиннее, чем ожидала Бренна. И совсем не похожа на то, что она изображала на своих картинах.
Бренна смотрела как зачарованная. Ей казалось, что плоть прямо на ее глазах становится еще больше.
Проклятие! Все ее картины были неправильными! Девушка уже и раньше изображала мужскую плоть, но та выглядела совсем не так, как у ее мужа. И с цветом было не все в порядке.
Она робко протянула палец.
Муж зашипел, и она, отдернув руку, выпрямилась и взглянула на него.
Его голубые глаза горели, темные брови были насуплены, на лице была непонятная гримаса. О чем он сейчас думает?
— Еще ни одна женщина не изучала меня так, будто я породистый жеребец.
Бренна отступила назад, чтобы увеличить расстояние между ними, и, стараясь быть спокойной, сказала: