— Я сохраню жизнь твоему отцу и твоим сестрам, если ты согласишься — с радостью и восторгом — выполнять в постели любой мой каприз, — сказал он без какого-либо вступления.
С восторгом! Любой каприз! Неужели этот человек ждет, что она сможет притвориться, будто что-то к нему чувствует, если он собирается силой навязать ей то, что ей противно? Она сжала кулаки.
— Просто изнасилуйте меня, и делу конец. — Странно, что этот скот еще до сих пор на нее не запрыгнул. — Я уже связана. Вам осталось лишь завершить все остальное.
Он прислонился к столбику кровати и скрестил руки на груди.
— Это не та сделка, которую я желаю с тобой заключить.
— А я вообще не хочу заключать с вами никаких сделок!
— Но ты же хочешь, чтобы я снял с тебя кандалы? И ты хочешь, чтобы твоя семья осталась жива.
Она разозлилась — ведь он говорил правду и пока ничего не предпринимал. Если бы он сразу же швырнул ее на постель, она смогла бы сопротивляться. А он, видимо, все рассчитал, а это распаляло ее все больше и больше.
— Мне нужна твоя действенная поддержка в деле установления здесь мира и порядка.
— Вот как? Разве мужчины знают, что такое мир? Они думают лишь о войне.
— В данный момент я не думаю о войне.
Она оглядела его идеальное лицо, мощные бицепсы под камзолом, твердое бедро, которым он опирался на матрас. Его спокойствие приводили ее в ярость. Если он ждет, что она сама предложит ему себя, ему придется ждать всю ночь.
— Мы женаты. Церковь подтвердит, что я принадлежу вам, так что это не будет считаться насилием, — выпалила она, рассердившись, что сказала правду.
— Принимаю твою точку зрения.
Он поднял бровь, и она вдруг испугалась, что он начнет прямо сейчас. Более мягкий подход, наверное, будет благоразумнее, решила она.
— Почему бы вам не выбрать женщину, которая охотно удовлетворит ваши потребности вместо меня? — разумно предложила она.
— Потому что ты моя жена, а с другой женщиной это будет адюльтер.
— Но я клянусь, что не буду возражать.
Уголки его губ приподнялись в улыбке. Ему, очевидно, нравилась эта дискуссия. Негодяй.
— Связь с ними не будет считаться осуществлением брачных отношений, — возразил он.
— Если вам так важно подтверждение, можно испачкать простыни кровью цыпленка.
Он поднял руку, останавливая ее:
— Успокойся, Бренна. Здесь не будет никакой цыплячьей крови. Только мы с тобой можем подтвердить наш союз. Кроме того, я хочу детей.
Детей!
— Этого еще не хватало.
В горле у Бренны застрял комок. Рухнула ее спокойная жизнь монахини. Она вдруг представила себя с большим животом, как у Мейрионы, а потом матроной, окруженной выводком сопливых малышей.