Соломенные люди (Смит) - страница 57

— Я не псих, Сара.

— Не псих? А как вы себя назовете? Не такой, как все?

Он снова рассмеялся.

— О да, конечно.

— Не такой, как все, — как тот гребаный Тед Банди?[11]

— Тед Банди — идиот, — ответил незнакомец уже без какой-либо иронии. — Выдающийся придурок и обманщик.

— Ладно, — сказала она, пытаясь его умиротворить, хотя ей лично казалось, что он не только псих, но и строит из себя шишку на ровном месте. — Извините. Мне он тоже не особо нравится. Вы намного лучше. Так вы дадите мне поесть или как?

— Может быть, позже.

— Великолепно. Буду ждать. Только нарежьте помельче, чтобы я смогла поймать ртом.

— Спокойной ночи, Сара.

Она услышала, как он встал, и от ее притворного спокойствия не осталось и следа. План не сработал. Вообще. Он понял, что она испугалась.

— Пожалуйста, не закрывайте снова крышку. Я все равно не могу двигаться.

— Боюсь, придется, — ответил мужчина.

— Пожалуйста…

Люк закрылся, и Сара снова оказалась в темноте.

Послышались его удаляющиеся шаги, тихо закрылась дверь, и опять наступила тишина.

Сара лихорадочно облизала губы, стараясь собрать все остатки жидкости. Сейчас, когда первый шок прошел, она поняла, что у воды не такой вкус, к какому она привыкла. Похоже, вода была из другого источника — значит, она оказалась далеко от дома. Примерно как когда ездила на каникулы. По крайней мере, нечто подобное было ей знакомо. И чем больше она сумеет узнать — тем лучше.

Потом она сообразила, что, возможно, это минеральная вода, из бутылки, и в этом случае вкус ее ничего не значил. Это просто мог быть другой сорт. Не важно. Так или иначе, было о чем подумать, и чем больше мыслей придет в голову, тем лучше. Например, о том, что, когда она упомянула своих родителей, незнакомец не стал снова рассказывать, как он их убил. Пленив ее, он весьма подробно рассказал о том, что он с ними сделал. Возможно, это тоже что-то значило. Оставалась надежда, что они живы, а он рассказывал все это лишь затем, чтобы ее напугать.

А может быть, и нет. Сара лежала в темноте, сжав кулаки, и изо всех сил пыталась не закричать.

Самолет приземлился в Лос-Анджелесе в 22.05. Весь багаж Нины состоял из дамской сумочки и папки, а Зандт мог нести все свое имущество в одной руке. Их ждала машина — не сверкающий лимузин, а обычное такси, которое Нина заказала из самолета, чтобы высадить Зандта в Санта-Монике, а самой поехать домой.

Огни рекламы, сияющие в темноте, едва видимые лица, шум кипящей жизни — обычный вечер в городе, сердце которого никогда не оказывается в точности в том же месте, где находитесь вы. Оно всегда где-то за углом, или чуть дальше по улице, или по другую сторону от громадных зданий, в каком-нибудь новом клубе, слава которого пройдет еще до того, как вы вообще о нем услышите. То тут, то там попадаются дешевые гостиницы, пыльные винные лавки, распродажи автомобилей сомнительного происхождения. Толпы невзрачных людей на углах, не ожидающих ничего хорошего в этом мире каменных джунглей и контор, которые поглощают бесчисленные никчемные жизни, так и не удостоившись упоминания в индексе NASDAQ. Постепенно эту картину сменяет жилая застройка, а затем район Венеция. Со стороны Венеция выглядит так, словно пытается выкарабкаться на достойный уровень жизни. Некоторые дома очень дорогие, несмотря на то что выстроены в отвратительном безликом стиле. Время от времени встречаются потрепанные красочные плакаты 50-х годов, напоминающие о временах одноразовых фотовспышек и холодного очарования. Большинство из них давно сорваны, и их сменили грубые объявления, отпечатанные стандартным шрифтом «Гельветика», который не рассчитан на то, чтобы поднимать настроение, обещать приключения или радовать душу. Он предназначен для того, чтобы сообщать о падении прибылей, о том, что копировальный аппарат нуждается в ремонте, а заодно и о том, что вы уволены.