— Это то, как раз понятно, — отмахнулся я, между делом явно удивив ярла. — Меня целостность моей шкуры интересует, в первую очередь. Дом вот купил, как раз собрался окончательно в порядок привести, пред тем как молодую красивую жену перевести, и тут такой облом.
— Что ты хочешь?
— Да ничего особенного. Время мне надо, жену и имущество перевезти. Само посольство мне интересно мало, в любом случае со мной будет кто-то, кто подскажет, когда подпись с печатью ставить и что в договоре оговаривать. Так?
Дедуля удивленно поднял брови и с улыбкой начал меня рассматривать.
— Верно. Корабль нужен?
— Да нет. Время. У нас свой здесь стоит.
— Постарайся в десять-двенадцать дней уложиться.
— Хорошо. Да еще один вопрос. Охрана у посольства будет?
— Будет.
— Сколько? В смысле, сколько твоих дружинников?
— Десяток.
— А что так мало?
— Тебе что, войско там нужно? Слуги, воины, ты, от меня хольд, уже два десятка набирается. Или считаешь, что полная сотня в Аргайле спасет? Одних воинов к слову столько, наверное, и будет, каждый из послов охрану возьмет. Или хочешь из родовичей кого взять?
— Нет. Родичей и хотелось бы, но не возьму. Я к тому, что достаточно ли воинов будет, чтобы в бою погибнуть дали. А не на колу, или в котле сварят, коли, что не так пойдет.
К чести ярла он не стал бить в грудь копытом и обещать что все под контролем. Просто встал, обнял и молвил:
— Я жалею, что твоих братьев мне узнать так и не удалось. Только тебя, дитя мое.
Что тут сказать, броню моего цинизма этой кровожадной сволочи удалось пробить с редкостным успехом.
* * *
А в Кортборге мы с Эрикой впервые поругались. Точнее впервые она начала на меня кричать, хоть до битья посуды, слава богу, не дошло. Вдобавок ей поддакивала присутствующая тут же Хильда, девушки чересчур закорешились.
Радость жены по поводу приобретения в нашу собственности недвижимости мгновенно испарилась, как только я обрадовал двух самых любимых дам в моей жизни задачами, поставленными передо мной дедушкой ярлом.
Драгоценная закричала, что-то вроде того: что я желаю ее смерти, ни хрена о ней не думаю, я там граблю, убиваю и изменяю ей в своих походах, у меня не проскальзывает ни одной мысли каково ей переживать за меня, ночей не спать ожидая что меня в походе укокошат и она станет молодой вдовой, что безмозглый кровожадный придурок и прочее… А потом заплакала. Ненавижу женские слезы. Поэтому сначала выгнал Хильду.
Прежде чем успокоилась, долго пришлось гладить по головке, целовать в лобик, и затирать уши, активно метая стрелки на эту сволочь — деда. Так же прошелся по поводу долга пред общественностью и семьей лично, потенциальной пользой для нашей ячейки общества от этого вояжа в смысле закрепления моего (и ее) положения у подножия трона дедули, суворовским маневром затушевал и обошел возможность из похода не вернуться, обещал что еще поход и ни-ни, займусь хозяйством, нес еще какую-то пургу, в общем даже устал базарить… Потом на руках донес до постели, нежно целовал и всячески доказывал свою любовь и нежность, пока красавица окончательно не оттаяла, причем до такой степени, что поспать ночью нам удалось часа два, не больше.