– До встречи, матушка.
Девушки быстро, не оглядываясь, шли к храмовым воротам, сопровождаемые взглядами Верховной Жрицы Нэннеке, чародейки Трисс Меригольд и писаря Ярре.
Юноша настойчиво покашливал, чтобы обратить на себя внимание.
– В чем дело? – покосилась на него Нэннеке.
– Им ты разрешила! – горько воскликнул Ярре. – Им, девушкам, разрешила завербоваться! А я? Почему мне нельзя? Мне что, продолжать за этими стенами корпеть над пересохшими пергаментами? Я не калека и не трус! Позор – сидеть в храме, когда даже девушки…
– Эти девушки, – прервала священнослужительница, – всю свою молодую жизнь обучались медицине, лечению и уходу за больными и ранеными. Они идут на войну не из патриотизма или жажды приключений, а потому, что там будет бесчисленное множество раненых и больных. Завал работы днем и ночью. Эурнэйд и Иоля Вторая, Мирра, Катье, Пруна, Дебора и другие девочки – вклад храма в эту войну. Храм как часть общества расплачивается с общественными долгами. Наш вклад – обученные специалистки. Это ты понимаешь, Ярре? Специалистки! Не мясо для резников!
– Все вступают в армию! Только трусы остаются дома!
– Глупости, Ярре, – резко сказала Трисс. – Ничего ты не понял.
– Я хочу на войну… – Голос юноши надломился. – Хочу спасать… Цири…
– Ну вот, извольте, – насмешливо проговорила Нэннеке. – Странствующий рыцарь рвется спасать даму своего сердца. На белом коне…
Она замолчала под взглядом чародейки.
– Впрочем, хватит об этом, Ярре, – бросила она на мальчика гневный взгляд. – Я сказала – не позволю. Возвращайся к книгам. Учись. Твое будущее – наука. Пошли, Трисс. Не будем терять времени.
***
На разложенном перед алтарем куске полотна лежали костяной гребень, дешевенькое колечко, книжка в потрепанном переплете, стираный-перестираный голубой шарфик. Склонившись над этими предметами, стояла на коленях Иоля Первая, жрица-ясновидящая.
– Не спеши, Иоля, – предупредила стоящая рядом Нэннеке. – Концентрируйся понемногу. Нам ни к чему молниеносное пророчество, нам не нужна энигма, допускающая тысячи решений. Нам нужна картина. Четкая картина. Возьми ауру от этих предметов, они принадлежали Цири… Цири к ним прикасалась. Возьми ауру. Постепенно. Спешка нам ни к чему.
Снаружи буйствовала пурга. Крыши и двор храма быстро покрылись снегом. Был девятнадцатый день ноября. Полнолуние.
– Я готова, матушка, – сказала мелодичным голосом Иоля Первая.
– Начинай.
– Одну минутку. – Трисс Меригольд вскочила с лавки, словно ее подбросила пружина, скинула с плеч шубу из шиншиллы. – Минуточку, Нэннеке. Я хочу войти в транс вместе с нею.