Годы катились своим чередом, Гречман взрослел, нечаянная встреча с неведомой барышней забывалась, книжка со временем затерялась бесследно, а вот чувство отторжения и легкого презрения к хуторскому житью — осталось. Все здесь было не по душе. И тоскливо-размеренное течение времени, и серость построек, и скучные разговоры родителей, каждый год об одном и том же — об урожае, о приплоде скотины, и даже одинаковые песни в редкие праздники, когда аккуратно и экономно пили домашнее пиво.
В восемнадцать лет Гречмана женили на толстой и рябой девке с соседнего хутора. Не беда, что на личике невесты черти горох молотили, зато приданое за ней дали — сверх всякой меры, а работу она ломила за четверых.
Казалось, что судьба его из накатанной колеи никогда не выскочит: вот пойдут дети, навалятся каждодневные заботы-хлопоты, а там и старость не за горами.
Но тут подоспел неожиданный случай: прошел слух, что несколько хозяев из двух соседних хуторов собираются переселяться в Сибирь, где земли немерено, а на само переселение казна выдает немалые деньги. Гречман не поленился, сбегал в оба хутора, все расспросил и объявил родителям: поеду. А жена, она уже в тягостях была, пусть пока остается дома. Вот он на новом месте оглядится, обустроится и ее заберет. Родители в два голоса отговаривали, жена ревела, но Гречман стоял на своем.
И настоял.
Место себе переселенцы из Виленской губернии выбрали в степном крае, недалеко от города Омска, где земли и впрямь было — хоть заглонись. Но землю эту требовалось пахать, бросать в нее зерно, по осени убирать урожай — все тот же замкнутый круг, без просвета, как и на хуторе. Так стоило ли далеко ехать? Гречман крепко задумался. А завершились его раздумья просто: ночью, тайком от всех, собрал в мешок свои пожитки и ушел, куда глаза глядят.
Вскоре он оказался на строительстве железной дороги, работал сначала простым землекопом, а затем стал уже десятником; по ночам, одолевая усталость и сон, читал книжки, — которые брал у инженеров, старался освоить всякую техническую премудрость, чтобы подняться повыше. Его заметили. Когда по железной дороге открылось регулярное сообщение, ему предложили должность младшего кондуктора, и несколько лет Гречман ревностно исполнял свою службу на перегоне Тайга — Ново-Николаевск. Заматерел, обрел зычный голос, научился разбираться в людях, оценивая их с первого взгляда — много чему научился Гречман, ежедневно видя перед собой пассажиров разных сословий и званий.
На скопленные деньжонки он уже начал присматривать хороший домик в Тайге и одновременно выискивал подходящую должность на станции. И кто знает, может быть, со временем и вышел бы из Гречмана какой-никакой железнодорожный чин, если бы не случилась одна нечаянная встреча.