— и ничего, друг друга не помяли.
Не приехал? Да и хрен с ним. Свое дело Сандов сделал — паспорта обеспечил, позвонил патологоанатому (этого тоже пришлось убрать, заранее устранение оплатил), а остальное уже неважно, надобность в нем отпала. В придворных интригах Сандов мастер, а в криминале — полный лох… иначе сообразил бы, что жандармы через звонок в морг его вычислят. Так легче всего избавиться от коллеги — связной предпочитал действовать в одиночку. А что Сандов сделает? Расскажет на допросе про личность связного? Господи, да ему все равно никто не поверит.
…Он огляделся вокруг. Старое, давно заброшенное здание фабрики по производству рома «Барбанкур» — в паре миль от хунфора Мари-Клер. Доктор строил их повсюду — у него была мания, что ром с Гаити должен стать мировой маркой, типа кубинского или ямайского. Не получилось. Отсыревшие от влажности черные стены, громадные бочки, пластмассовые баки с остатками липкого сока сахарного тростника, просторные цеха — в том числе и для разливки, где до сих пор шеренгами теснятся покрытые пылью бутыли. Сквозь пол уже пробились деревья, потолок и стены оплели толстые лианы. Он приметил фабрику еще в первый свой визит. Хорошее место, чтобы переодеваться — и никто тебе не мешает, умелому артисту нужна хорошая гримерка. Куда симпатичнее, чем краситься в Гонаиве, и потом тащиться сюда по разбитой дороге — на жаре в гриме тяжко.
Под ногами шуршали тараканы. Поставив на штабель ящиков зеркало, связной торопливо напялил седой парик, с дивным профессионализмом положил под глаза несколько штрихов грима — нарисовал себе морщины, мгновенно состарившие лицо. Пара ватных шариков в рот — щеки надулись, обрюзгли. Под грудь легла специальная накладка из поролона — в недрах красной майки образовался пивной живот. Последний аккорд — искусственная кожа, надевается на манер перчаток… Руки становятся старческими, со вздувшимися венами. Пара японских линз — глаза изменили цвет, засветившись небесной голубизной. Зеркало с некоторой брезгливостью отразило скучного, толстого старика.
Он человек известный, ему не нужно узнавание — даже здесь, в Богом забытом краю. Давно заброшены актерские курсы при Щукинском училище, вместе с мечтами о столичной сцене… к вящей радости дорогого папеньки. Но настоящий талант не пропьешь — способности к игре, артистизму, умелому перевоплощению у него остались. Для выезда за границу само то, он играет с любовью и блеском. По пути сюда связной переоделся в моложавую даму. Так удачно подделывал голос, что сосед по креслу в самолете — пожилой армянин, на пересадке в Майами прямо загорелся, предложил выйти за него замуж Это отнюдь не буффонада, а меры предосторожности — если бы