— Питер! Я здесь!
Повернув голову, Питер увидел Маршу Прейскотт, махавшую ему с переднего сиденья открытого белого автомобиля, который стоял в ряду свободных такси. Проворный швейцар тут же подскочил к машине и распахнул перед Питером дверцу. Садясь рядом с Маршей, Питер заметил, как ухмыльнулись трое водителей такси, а один из них протяжно присвистнул.
— Привет, — сказала Марша. — Если бы вы не пришли, мне пришлось бы брать какого-нибудь пассажира.
В легком летнем платье она казалась еще восхитительней, но несмотря на веселый, беззаботный тон, каким она его приветствовала, Питер почувствовал, что она стесняется, — возможно, из-за того, что произошло между ними накануне. Он порывисто взял ее руку и пожал.
— Вот это уже лучше, — сказала она, — мне это нравится, хоть я и обещала папе, что буду держать руль обеими руками.
Таксист сманеврировал, освобождая ей путь, и Марша вырулила на проезжую часть улицы.
Похоже, подумал Питер, пока они стояли на Канал-стрит, дожидаясь сигнала светофора, что он только и делает, что разъезжает по Новому Орлеану с хорошенькими женщинами. Ведь всего три дня назад он ехал в «фольксвагене» Кристины к ней домой! Это было в тот вечер, когда он впервые встретился с Маршей. Казалось, с тех пор прошла уйма времени возможно, такое впечатление создалось у него из-за того, что произошло это объяснение с Маршей. Правда, при отрезвляющем свете дня Марша могла посмотреть на дело иначе. Как бы там ни было, решил про себя Питер, он первым касаться этой темы не станет.
И тем не менее близость Марши волновала его, особенно, стоило ему вспомнить минуты расставания вчерашней ночью, — поцелуй, сначала робкий, потом с нарастающей страстью; головокружительные секунды, когда Марша из девочки превратилась в женщину; тесное объятие и обещающий трепет ее тела.
Питер украдкой наблюдал за девушкой — молодая, порывистая, гибкая и такая тоненькая под платьем. Стоило протянуть руку и…
Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы сдержаться. В эти секунды борьбы с искушением Питер вспомнил, как часто на протяжении его сознательной жизни близость женщины затуманивала ему разум, толкала на необдуманные поступки.
Взгляд Марши на мгновенье оторвался от дороги и скользнул в его сторону.
— О чем это вы сейчас думали?
— Об истории, — солгал Питер. — А кстати, куда мы едем?
— На старое кладбище святого Людовика. Вы там бывали?
Питер отрицательно покачал головой.
— Я никогда не заношу посещение кладбищ в список дел, не терпящих отлагательства.
— А в Новом Орлеане следовало бы.
До Бейсин-стрит было рукой подать. Марша ловко поставила машину на южной стороне улицы, они пересекли бульвар и подошли к обнесенному стеной кладбищу святого Людовика — вход на него охраняли старинные колонны.