Но инструментами явно пользовались не часто, так что, может, Рафто думал, что он создан для чего-то иного. Что он не из тех, кто строит, а из тех, кто разрушает. Резкий звук за спиной заставил Харри быстро обернуться, но тотчас понял, что застучал термостат холодильника. Харри пошел в другую кладовку и увидел бесформенную кучу, прикрытую толстым одеялом. Он откинул его, и в нос ему ударил запах земли и сырости. Луч фонарика выхватил сгнивший зонтик от солнца, выцветший пластиковый стол и стулья, а также набор для крокета. Больше в подвале ничего не было. Харри услышал над головой шаги Катрины и решил выбираться наверх. Но когда он откидывал одеяло, один из стульев отодвинулся и ножкой попал в щель между дверью и косяком. Он задвинул его обратно ногой, и вдруг его взгляд упал вниз. На стуле в луче света виднелась надпись «Электролюкс». Харри вернулся к холодильнику, в котором все еще стучал термостат. На нем тоже стояло: «Электролюкс». Он взялся за ручку и дернул, но дверца не открылась: рядом с ручкой он заметил замок. Холодильник был заперт. Харри пошел в кладовку с инструментами и принес ломик. Вернувшись, он увидел, как по лестнице спускается Катрина.
— Наверху ничего нет, — сказала она. — Думаю, нам пора уходить. Ты что делаешь?
— Нарушаю закон в интересах следствия, — ответил Харри, который уже успел подсунуть ломик под дверцу аккурат над замком и навалился всем весом на рукоять. Ничего. Он предпринял еще одну попытку, упираясь ногой в лестницу.
— Черт побери!..
Дверца открылась с сухим щелчком, и Харри потерял равновесие. Фонарик со стуком упал на пол, из холодильника потянуло холодом. Он схватил фонарик, который откатился за спину, и тут закричала Катрина. Вопль проникал до мозга костей, низкий, хриплый, переходивший в сдавленную икоту, похожую на смех. Потом на секунду-другую наступила тишина, и она закричала снова: так упорно кричат женщины во время родов. Харри заставил себя отвернуться от нее и наконец разглядел то, что Катрина увидела первой. Все двенадцать лет холодильник исправно работал, потому, когда дверца открылась, внутри зажегся свет. Там стояло на коленях нечто скрюченное, руки скрещены на груди, голова упирается в стенку холодильника. Тело покрывала изморозь, ее белый слой был похож на грибок, который окутал его и питался им. Вот почему так кричала Катрина. Но у Харри сердце сжалось по другой причине: когда дверца отворилась, тело наклонилось вперед, голова стукнулась о край и кристаллы снега осыпались с лица на пол. И Харри увидел, что перед ним — улыбающийся Герт Рафто. Улыбка зигзагом от уха до уха была старательно вышита черными нитками. Однако прежде всего бросался в глаза нос. Носовую кость и хрящ, видимо, вырезали. Из раны торчала морковка. Снеговик был закончен.