А Эрик был доволен существующим положением дел. Он с самого начала понял, что Камилла не из горячих женщин, собственно, поэтому в его глазах она и стояла значительно выше остальных — простых девчонок, к которым он привык. Свои физиологические потребности он удачно удовлетворял с помощью клиенток фирмы. Эрик пришел к выводу, что переезды и отъезды здорово влияют на людей, делают их более сентиментальными и открытыми новым возможностям. И он трахался с одинокими женщинами, разведенными женщинами, замужними женщинами, женщинами, живущими в гражданском браке. Трахал их на обеденных столах, на лестничных площадках, на матрацах, завернутых в полиэтилен, и на свежевымытом паркете под голыми стенами, от которых отражалось эхо, а сам в это время думал, что бы такого еще купить Камилле.
Самое привлекательное было то, что этих женщин он больше никогда не видел. Они вот-вот должны были или переехать, или уехать из страны. Что они и делали. За исключением одной.
Бирта Олсен была темноволосой красавицей с телом, достойным журнала «Пентхаус». Она была моложе его, а звонкий голос и манера выражаться делали ее совсем девчонкой. Она была беременна на втором месяце и собиралась переехать из родной Твейты на Хоффсвейен к отцу будущего ребенка, какому-то мужику из западного Осло, который к тому же собирался на ней жениться, — в этом судьбы Бирты и Эрика были чем-то схожи. И тут, отымев ее на простом сосновом стуле посреди оборванной гостиной, он понял, что без такого секса он обойтись не может.
Иными словами, Эрик Лоссиус нашел свою половину.
Он думал о ней, как думает мужчина, который и мысли не допускает, что она хочет не того же, что и он, а именно — затрахать друг друга до потери сознания. И, собственно, им это удавалось. Во всяком случае, они стали встречаться не реже раза в месяц в опустевших квартирах, откуда жильцы уехали или куда вот-вот должны были въехать. И всегда их встречи сопровождались риском: их в любой момент могли застукать, и оттого они были быстры, полны энтузиазма и однообразны. Но все равно Эрик Лоссиус радовался этим встречам, как ребенок Рождеству: это было нетерпеливое и бесхитростное ожидание, которое только усиливалось при мысли, что оно всегда будет оправданно. У них были параллельные жизни в параллельных мирах, и все это, кажется, ей подходило, как и ему. Так они и продолжали встречаться, сделав перерыв только на время родов, которые, к счастью, были произведены с помощью кесарева сечения, на время отпусков и кратковременной и легкой венерической болезни, источник которой он не мог, да и не пытался определить. Так прошло десять лет, и вот перед Эриком Лоссиусом, посреди пустой квартиры в районе Торсхов, сидит на упаковочном ящике высокий, коротко стриженный мужик и голосом как у газонокосилки спрашивает, был ли он знаком с Биртой Беккер.