— А что он сделал, когда я спросил про снеговиков? Лепит ли он снеговиков? — Харри даже не пытался скрыть волнения.
— Врал, — отрезал Валенок.
— Где именно? Когда сказал, что лепит снеговиков? Или что лепит их у себя на террасе?
Валенок издал короткий хрип, который, как Харри догадался, на самом деле означал смех.
— Это все ненаучно, то, чем мы тут занимаемся, знаешь ли, — сказал Валенок. — Я думаю, плохих карт у него нет. В первые секунды, после того как ты задал вопрос, он держал ладони на предплечьях, то есть собирался сказать правду, но в то же время его ноздри расширились, то есть у него был стресс. А потом он подумал, спрятал руку и давай врать.
— Точно, — вспомнил Харри. — И это значит, что он что-то скрывает, так ведь?
Валенок сжал губы, показывая, что вопрос щекотливый:
— Это также может означать, что он собирался сказать неправду, зная, что об этом догадаются. Чтобы скрыть правду, которую на самом деле мог выдать.
— Что ты имеешь в виду?
— Когда профессиональные покеристы получают хорошую карту, вместо того чтобы просто повысить ставки, они повышают их, одновременно давая слабые сигналы о том, что якобы блефуют. Именно для того, чтобы неопытные игроки подумали, что они раскрыли блеф, и пошли на серьезное повышение ставок. Примерно так вот это выглядит. Двойной блеф.
Харри медленно кивнул.
— Ты это к тому, что он хочет, чтобы я думал, что ему есть что скрывать?
Валенок посмотрел на опустевшую бутылку пива, перевел взгляд на холодильник, сделал не слишком искреннюю попытку подняться с дивана и вздохнул:
— Я же сказал, это все ненаучно. Ты не мог бы…
Харри встал, подошел к холодильнику. Выругался про себя. Когда он звонил Уде, он, конечно, знал, что они наверняка примут его предложение поучаствовать в программе. И еще он знал, что ему удастся беспрепятственно задать Стёпу прямой вопрос — таков был формат передачи — и что камера будет показывать отвечающего так называемым средне крупным планом, то есть только верхнюю часть тела. Все это отлично подходило для анализа Валенка. И все равно им не повезло. А ведь это была последняя соломинка, последнее место, куда еще мог упасть луч света. Все остальное тонуло во тьме. Возможно, впереди было еще лет десять движения на ощупь, надежд на прорыв, на случайность, на ошибку врага.
Харри уставился на выстроенные как на парад пивные бутылки в холодильнике, их стройные ряды забавным образом контрастировали с хаосом, который царил в комнате. Он помедлил. И взял две бутылки. Они приятно холодили ладони. Дверца холодильника поползла на место.