Она поднесла бокал с шампанским к губам. Не таким полным, как он любил, но ярким и влажным. Женщина продолжала разглядывать происходящее на сцене, так что он мог спокойно изучать ее профиль. Весь целиком. Прямую спину, совершенную по форме грудь. Никакого силикона, наверное, просто хороший бюстгальтер. Но могла ли эта грудь выкормить ребенка?
— Я подумаю, — сказал он. — Вы можете привести аргументы в свою пользу?
— Как насчет неприкрытой угрозы?
— Попробуйте.
— Я видела, что у входа собрались папарацци в ожидании вечернего улова знаменитостей. Что, если я расскажу им про мою подругу? Ей дали понять, что ее перспективы в «Либерале» самые печальные, потому что она отвергла ваше предложение о близости.
Арве Стёп громко и радостно рассмеялся. Он видел, что на них уже начали посматривать гости. Наклонившись к Катрине, он почувствовал, что ее духи по запаху почти не отличаются от его одеколона.
— Во-первых, я вовсе не против таких сплетен, по крайней мере в заметках моих коллег из желтой прессы. Во-вторых, ваша подруга, видимо, плохой журналист. И в-третьих, она лжет. Я трахнул ее, и не один раз. И это вы тоже можете спокойно поведать папарацци. Вы замужем?
— Да, — ответила Катрина и выставила ногу в разрез юбки, так что он рассмотрел узор на резинке ее чулок.
Арве Стёп почувствовал, что во рту пересохло, и пригубил шампанское. Взглянул на цветные пятна платьев, ритмично двигающихся возле сцены. Выдохнул через нос. Он ощущал запах всех присутствующих здесь женщин.
— У вас есть дети?
— А вы хотели бы, чтобы у меня были дети?
— Да.
— Почему?
— Потому что матери, давая миру новую жизнь, подчиняют себе природу, и это дает им более глубокое понимание жизни, чем у других женщин. И мужчин.
— Глупости.
— Нет. Они прекращают отчаянно искать потенциального отца. Они хотят только играть.
— Ну что ж, — обернулась к нему Катрина, — тогда у меня есть дети. Во что вы хотите поиграть?
— А во что хотите.
— Отлично.
Певец закрыл глаза, вцепился в микрофон обеими руками и выдал протяжное крещендо.
— Праздник скучный, и я поехал домой. — Стёп поставил пустой бокал на проплывавший мимо поднос. — Я живу на Акер-Брюгге. Тот же подъезд, где редакция «Либерала». Последний этаж, верхний звонок.
— Я знаю, где это, — усмехнулась она. — Насколько вы хотите меня опередить?
— Дайте мне двадцать минут. И пообещайте, что вы ни с кем больше не будете разговаривать. Особенно с вашей подругой. Договорились, Катрина Братт? — Он смотрел на нее, надеясь, что не перепутал имя.
— Обещаю, — ответила она, и Арве Стёп заметил, что ее глаза светятся каким-то особенным огнем, напоминающим отсвет лесного пожара на небе. — Я заинтересована в нашей встрече так же, как и вы. — Она подняла бокал.