Стёп взглянул на нее в последний раз и пошел к выходу. За его спиной дрожал фальцет певца, все дальше и тише.
Грохнула дверь подъезда, и по улице Сейльдукс-гата прокатился громкий пьяный рев. Четверо подростков шли с вечеринки в Грюнерлёкку — район баров. Они прошли мимо автомобиля, который стоял у тротуара, и не заметили человека, который сидел внутри. Потом завернули за угол, и на улице снова стало тихо. Харри наклонился к лобовому стеклу и посмотрел на окна квартиры Катрины Братт.
Он мог бы позвонить Хагену, мог вызвать Скарре и патрульную машину, но вдруг это ошибка, сначала надо проверить.
Он вышел из автомобиля, подошел к двери и позвонил в неподписанный звонок, ведущий в квартиру на третьем этаже. Подождал. Позвонил снова. Потом вернулся к машине, достал из багажника ломик, возвратился к двери и позвонил на первый этаж. Ответил сонный мужской голос, на заднем плане звучал опус ТВ-бемоль. Секунд через пятнадцать мужчина спустился и открыл дверь. Харри показал ему удостоверение.
— Я не слышал никаких звуков взлома, — сказал мужчина. — Кто вас вызвал?
— Спасибо, обратно я уйду без вашей помощи, — не отвечая на вопрос, отозвался Харри.
На третьем этаже также не было таблички с именем жильца. Харри постучал, приложил ухо к двери и прислушался. Потом вставил острие ломика между дверью и косяком около замка. Поскольку дома в Грюнерлёкке в свое время строились для простых рабочих с фабрик вдоль Акера, то использовались тут самые дешевые материалы, и Харри взломал дверь без особого труда.
Он постоял секунду-другую в темной прихожей, прислушиваясь. Потом включил свет и посмотрел на подставку для обуви. Шесть пар. Все — маленького размера, мужских нет. Поднял одну пару, которая как раз сегодня была на Катрине, — подошвы были еще влажные.
Прошел в гостиную, включил фонарик, чтобы в случае чего она не смогла с улицы увидеть, что у нее гости.
Луч скользнул по растрескавшемуся сосновому полу, простому белому дивану, книжным полкам и эксклюзивному усилителю марки «Линн». В стене был альков, там стояла небольшая, аккуратно застланная кровать, кухонька занимала угол, где приткнулись еще холодильник и плита. Жилище было строгое, спартанское и чистое. Как у самого Харри. Луч света нащупал лицо, которое пристально уставилось на него. Потом еще одно. И еще. Черные деревянные маски с резьбой и красочным узором.
Он посмотрел на часы. Одиннадцать. Луч света пополз дальше. Вся стена над единственным столом была увешана газетными вырезками. Они покрывали ее от пола до потолка. Он подошел ближе. Скользнул взглядом вдоль скрепок и почувствовал, как сердце понеслось вскачь.