Гуров задумчиво водил вилкой по опустевшей сковороде.
– А ты и рад подраться. Да, я слышал, что Черушин сливал информацию Мураду. Но тогда почему Мурадовы джигиты его убили?
Крячко поскреб макушку.
– А черт его знает! Одни вопросы. Кроксворды-регбусы, как говорил великий и мудрый Аркадий Райкин. Детская передача «Угадайка». Бандиты, которые работали на Вишневского, его же и пытаются убить. Другие бандиты, на которых работал Черушин, благополучно убивают своего стукача-майора. У них что, проходит декада под девизом: «Бей своих, чтобы чужие боялись»? Кстати, о боязни, – он посмотрел на часы, – ты не боишься на работу опоздать? А то, чего доброго, Капец заругает. – И ехидно захихикал.
Гуров не обратил на его выпад никакого внимания.
– У меня сегодня в плане день благотворительности. Посещаю больных и страждущих. Прямо от тебя отправлюсь еще к одному подранку, к Демьяну. Ты там что-то про колбасу говорил, гони-ка ее сюда. Надо делиться.
Крячко попытался возмутиться:
– Это грабеж! Я тоже больной! А бандиту своему лучше дозу героина захвати.
– Обойдется, – ответил Гуров. – Ему сейчас для полного счастья только кайфа и не хватает. Из него тогда вообще слова не вытянешь. Нет уж, мы его старым дедовским способом – колбасой промеж глаз.
Гуров забрал колбасу и, пожелав Станиславу быстрее поправляться, отправился дальше.
* * *
В тюремной больничке запах больницы смешивался со специфической тюремной вонью, сладковатой и противной. Раненый Демьян выглядел гораздо хуже Станислава. И водки Гурову не предлагал. Наоборот, если бы смог, то задушил бы собственными руками. Но не мог, поскольку предусмотрительный сыщик нашпиговал его пулями из своего «штайра» во все участки тела, отвечающие за движения. В результате грозный лидер урюпинской криминальной группировки только и мог, что в бессилии сверкать глазами и скрипеть зубами.
Гуров это отметил.
– Скрипишь? – сочувственно спросил он. – Ну, скрипи. Песочку подсыпь, громче будет.
– Да пошел ты, мусор!.. – высказал пожелание раненый.
Гуров с осуждением покачал головой:
– Ай-яй-яй! Нехорошо. Я-то к тебе со всей душой. Колбаски принес. У больного друга, можно сказать, изо рта вырвал. А ты грубишь. Чем я перед тобой провинился? Дырок в тебе наделал? Это потому, что я лучше тебя стреляю. А могло случиться, ты бы меня завалил. Работа у нас такая. Я – мент, ты – бандит. Что выросло, то выросло. Но это не мешает нам с тобой сесть и кое-что обсудить.
Он придвинул ногой табурет и уселся рядом с кроватью. Демьян отвернулся от полковника.
– А почему ты, мусор, думаешь, что я вообще буду с тобой разговаривать? За колбасу?