Наконец ворота открылись, из них вышел горбоносый усатый джигит и постучал в заднее стекло машины сыщика. Судя по описанию Крячко, это явно был один из похитителей Элеоноры.
– Давай открывай, я с тобой поеду, – нахально заявил он. – Иначе не пустят, одному нельзя.
Гуров хамства не любил, но стерпел. Как говорится, в чужой монастырь со своим опиумом для народа не ходят.
Он открыл переднюю дверь. Сажать такого бандита у себя за спиной – то же, что искать дурака среди банкиров или, скажем, зубных техников.
Абрек что-то недовольно проворчал, но послушно уселся рядом с сыщиком. От ворот вело несколько асфальтированных дорожек, по которым могла проехать машина. Разобраться без провожатого тут и в самом деле было бы непросто.
Повинуясь командам сопровождающего, Гуров довольно быстро добрался до готического особняка. Здание ему понравилось.
Здесь оба вышли из машины и прошли в массивные двери. Интерьер особняка тоже пришелся сыщику по сердцу.
– Ничего домик, со вкусом. Чистенький и уютный, – похвалил он.
Джигит проводил гостя в Рыцарский зал. Здесь, среди доспехов и аквариумов, его с распростертыми объятиями встретил сам хозяин.
– Лэв Иванович, дарагой! Чему обязан такой честью?
От объятий Гуров ловко уклонился, ограничился сухим кивком.
– Я к вам, Мурад Чингизович, по щекотливому делу… – начал он.
Джавдетов замахал руками.
– Э, какой дело, слюшай, дарагой?! Мурад давно делами не занимается! Прахади, прашу! Выпей, не обижай отказом.
И протянул подогретый фужер с коньяком. В другой руке у него был такой же. Запах от напитка исходил умопомрачительный. Гуров принял угощение.
– Ваше здоровье, уважаемый Мурад! – с этими словами сделал глоток.
Он выпил без опасения. Джавдетов не такой дурак, чтобы отравить полковника из милицейского главка прямо у себя дома.
– Твое здоровье, дарагой!
Жестом Мурад пригласил сыщика присесть в кожаное кресло.
– Так что привело тебя в мое скромное жилище? – спросил он.
Гуров не любил, как он часто выражался, «размазывать манную кашу по тарелке», поэтому спросил прямо:
– Что вы знаете про «Бриллиантовый гектар»?
Мурад, казалось, такому вопросу нисколько не удивился. Заложил ногу на ногу, поднес бокал к глазам и принялся рассматривать сквозь коньяк огонь камина.
– Что я тебе могу рассказать такого, чего ты сам не знаешь?
– Вы ведь хотели его купить, но вас опередил Вишневский. Это так? Расскажите подробнее.
Тут Мурада будто прорвало:
– Ха! Опередил! Теперь это так называется? А ты знаешь, как он его купил? Меня часто называют торгашом. Пусть называют, я не обижаюсь. Я горжусь тем, что я – торгаш! Но я за честную торговлю. Карл Маркс учил: взял дэнги, отдай товар. А как назвать, когда дэнги взял, а товар нэту? Это бэспрэдэл! За это башка рэзать надо! Мурад не такой, Мурад честный! Мурад никого не обманывает! Если Мурад дэнги взял, товар обязатэльно отдаст…