– Ты выдумывай, тебе можно. Пока.
– Благодарствуйте, барин. Похищение не удалось. Потом грянул октябрь, разгон Думы, перетряска в спецслужбах… Мог полковник отчеты наши изъять? Особливо если во время событий октября занял нужную сторону и получил соответствующие полномочия? В определенной степени исключительные?
– В разведке так не бывает. Не то что управления, отделы как отсеки подводной лодки…
– Согласен. Но везде работают люди. А люди…
– Только без сентенций.
– Без них. Хорошие профессионалы хотят остаться на службе и приносить пользу отечеству – так хорошо? – а какой-то назначенец-инспектор в чине теперь уже генерала – правильно? – может зарубить – да с такой-то фамилией! – их карьеру под корень… И с оргвыводами. Нет, никто ничего не нарушил, просто все смотрели в другую сторону, пока господин генерал-инспектор рылся не в их личных делах, а в каких-то докладных каких-то капитанов… Красиво изложил?
– Как по писаному.
– Извини, Сергей Сергеевич, но я тебя огорчу. Мой отчет был направлен в аналитическое управление и миновать возглавляемый тогда тобою отдел не мог…
– Пес с тобой, Дронов, ты правильно мыслишь. Приходил тогда ко мне Зарубин. И – с исключительными полномочиями от царя Бориса. И – что я сделал? Да подсунул ему гору второстепенных бумаг, чтобы он, не дай божок, в агентурные вопросы носа не совал и систему не ломал…
– Ушлый малый.
– Я?
– Он. Как Зарубин при новом так близко присоседился?
– Политика.
– Слова… Люблю слова, которые все объясняют. И в подробности вдаваться не нужно.
– Вот и не вдавайся. Тебе хорошо, ты птица редкая и вольная, тебе если что и терять, так только голову…
– Что ж вы все такие нежные и незлобивые, а?
– Кто – все?
– Генералы.
– И много ты генералов повидал?
– Случалось. Генерал – это не человек, а… вымысел.
– Ты хорошо выспался?
– Плохо. Но согласись, между полковником и генералом расстояние вовсе не на одно звание, а на всю длину лампас… Да и лампасы, если философски, – это две параллельные прямые, нигде не пересекающиеся… А если и пересекающиеся, то совсем в ином пространстве…
– Тебе кофе сварить? Или коньяку?
– …и человек, делаясь генералом, невольно подгоняет себя под этот вымысел… Становится строг, статичен, неприступен, грозен и монументален. И бессознательно мечтает сделаться монументом, чтобы века и века возвышаться на гранитном постаменте над подвластным миром и взирать поверх его – за горизонты вечности.