«А стоят за ней силы мрака и тьмы…» – нашептал мне голос, но был он ироничен и несколько не ко времени… Да, если разложить деяния любого человека до простых составляющих, то откроется истина – страшная или возвышенная: кому, собственно, служит этот человек – Господу или его лукавому антагонисту, нежити, небытию…
Я тряхнул головой: не вполне еще отошел… Итак… Если генерал действует неконструктивно и вместо простого варианта выбирает рискованный… Значит, и он, и Алеф – оба зависят от Альбы, зависят серьезно! И это – мой шанс.
– Послушай, генерал… Твоя Альбина Викентьевна…
– Во-первых, она не моя, во-вторых… – Чувствовалось, что Боброву хочется выразиться коротко и жестко.
– То есть методику в виде готового «продукта», по крайней мере, в полном объеме она тебе так и не выдала, а? – перебил я его. – Умная женщина. Тут и особой логики не нужно: как только методика будет у тебя – надобность в ней отпадает… Это касается, кстати, и Алефа: зачем ему платить тебе деньгами или информацией, если можно…
– Прекрати нудить, Дрон! Постоянное взаимное недоверие – условие нашей работы. И с Алефом мы, так или иначе, сумеем выстроить приемлемые для нас схемы.
– То-то голос у тебя звучит радостно, как стекло по кровельному железу… Итак, Альба методику «зарыла». И возможно, в прямом смысле этого слова: степь велика, копать – не перекопать… Ни диска, ничего. И все – у нее «в голове». Я прав?
Лицо Сергея Сергеевича было не просто кислым: оно было таким, словно он пережевывал лимон целиком, и челюсти свело настолько, что уже ни выплюнуть, ни проглотить.
– Дронов, ты умный… И должен мне поверить. Жизнь…
– «…дается человеку один раз, и прожить ее нужно так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…» Николай Островский. «Как закалялась сталь».
– Прекрати юродствовать! Ты должен понять – жизнь ценна сама по себе, и… ты останешься жить только в том случае, если перейдешь на мою сторону!
– То есть?
– Будешь работать на меня.
– Расписку кровью писать? Или как?
– Или как. Крови уже достаточно. Пока ты почивал, пистолетик, из коего я уложил бедного Луку, побывал в твоей ладошке, и одно убийство на тебе уже висит. Ствол, само собою, останется у меня, и если только взбрыкнешь – на нем повиснет еще пара трупов совершенно добропорядочных и ни в чем не повинных граждан… Убитых с исключительной жестокостью. Тебя найдут быстро, обещаю. И, учитывая особый цинизм преступления и твое неадекватное поведение в камере временного изолятора – неадекватное поведение я тебе тоже устрою, любые твои возможные показания насчет генерала внешней разведки и какого-то там «проекта смерти» искренне сочтут полным и всесторонним бредом. И соответственно, отошлют или на обследование в психушку, или запрут в одиночку – это детали, что о них… Где ты и скончаешься безвременно… Убедительно изложил?