– А эти родственники… сами… не могли… того? Спровадить папашку?
– Вряд ли. А конкуренты – могли. Ты по городу в последнее время странных людей не замечал?
– Да сколько угодно! Ты, к примеру.
– По внешности. Негры, арабы…
– Негров не видал – что им здесь делать. А араба я от какого другого азиата и не отличу. Иранцы у нас на рынке подвизаются, турки… Нет, если араба нарядить так, как они у себя там ходят, – то да, скажу, вот он!
– А ты такого… Мориса не знаешь?
– Да кто ж его, оторву такую, не знает!
– Способный мальчик?
– Способный. На все. Он года четыре назад такую кашу тут заварил…
– Какую?
– Взялся с хозяевами бодаться.
– С хозяевами чего?
– Известно чего – города.
– С мэром?
– Мэр тут был не хозяин. Другие…
– Я слышал, некий Мамонов Сергей Петрович…
– Э-э-э… Когда это было. Слег Мамон смертью храбрых. Давнехонько. Лет десять тому.
– Убили?
– Никто не скажет. Поговаривали, на покой вышел, в доме у себя заперся, завел мелкую торговлишку… А потом и застрелился. Из охотничьего ружья. Из двух стволов сразу. Голову напрочь снесло.
– Печально. Может, не он это?
– Стрелялся? Может. Но записали самоубийство. Во-первых, кому охота висяки держать, а во-вторых…
– Вместо него никого не прислали?
– Нет. Старшие люди терли, видно, где-то с братвой и договорились полюбовно. У братвы – деньги, у старших – сила. И порядок.
– Старшие – это милиция и госбезопасность?
– Ну да. Как везде.
– Так что Морис?
– Он бригаду молодых и злых сколотил, ну и… Появись они такие в конце восьмидесятых или хотя бы в начале девяностых, глядишь, и вышли бы в люди. А так – запрессовали их по полной. Морис исчез. Поговаривают – уехал.
– Он, по принятой терминологии, «отморозок»?
– Ну уж нет. Дерзкий мальчуган, смелый, физически крепкий… Но никого за понюх табаку не списывал. Объявился тогда, весь из себя красавчик, шороху навел, заставил говорить о себе, а как понял, что козыри здесь крести и его расклады не пляшут, – слился. То ли в Россию, то ли за границу. Если поумнел – так живой.
– Он сейчас в Бактрии.
– Во как! Дела… Думаешь, он твоего иноземца в зиндан заточил и выкупа ждет?
Я пожал плечами, закурил, бросил между прочим:
– Монеты он собирал.
– Морис?
– Пропавший.
– И – что?
– Прослышал он, у вас здесь кто-то очень редкую торгует. На аверсе бог Гермес, на реверсе – кадуцей. Жезл власти.
– Знаешь, Олег… У нас про этот медальон каждый пацан местный знает, с рождения. Вроде бы тот, кто им обладает, и клад любой сыщет без вреда, и золото к нему рекой, и в искусствах – мастер, а только… Не ищут у нас его местные. Считается, беду этот медальон приносит. Может, твой нашел?