– Саша, у меня к тебе вопрос. Прямой и нелицеприятный.
– Да?
– Особняк в Голицынском проезде.
– И – что?
– Он твой?
– Тебе формально ответить или по существу?
– Правду.
– Мой. А записан на фонд «Философских и исторических исследований».
– Дэниэлс был там.
Говорить, что после посещения особняка никто Дэвида Дэниэлса уже не видел, я не стал.
Генерал задумался на секунду, кивнул:
– Да, мимо бы он не прошел, если ищет медальон Гермеса.
– Я не говорил, что он его ищет.
– Дрон, я не тупой. Если миллионер-антиквар примчался самолично в богом забытую Бактрию, то только по одному поводу: прикупить этот медальон.
– Как-то иронично ты это…
– А то… Олег, с начала девяностых здесь был просто мышиный хоровод всяко-разно гадалок, магов и чародеев. Алхимики тогда у нас еще в моду не вошли. Так вот, для всех них герметические искусства и таинства – притча, средство и заработок. Есть так называемый «низкий герметизм» – использование заклинаний для тех или иных практических целей. И – «герметизм высокий» – объяснение картины мироздания и «великое делание»; в свое время культ Гермеса Трисмегиста соперничал с христианским; была там и своя философия, и своя апокалиптика.
– И – осталась?
– Возможно. Но я – человек практический. А что нам говорит практика, как критерий истины? Согласно работе Владимира Ильича «Материализм и эмпириокритицизм»? А практика нам шепчет: наверное, можно «исполнить» человека всякими потусторонними штуками, но гораздо проще сделать это пулей, ножом или умелыми руками.
– Но тебя-то тревожат как раз странные смерти…
– Тревожат. Всех нас тревожит непонятное и необъяснимое, и каждый готов лапки кверху задрать, когда нечто обличено в кодированные формулировки и освящено шуршанием старинных пергаментов и папирусов… А если по-простому, что получится?
…Если взять пол-литра политуры,
Жидкость для ращения волос,
Влить туда желудочной микстуры —
С этого помрет и эскимос!
[16]Ладно. Не буду тебя заморачивать и сам заморачиваться не стану. Слишком много дел. А особняк… Съезди. Я позвоню, чтобы тебя приняли высоким гостем. Там у меня квартирует Максим Максимович Розенкранц, вроде привратником; только не нужно его сразу в розенкрейцеры записывать, если честно, я прочел много по всем этим «тайным» темам – какая уж тут тайна, все лотки книжные забиты! – и такая у меня в голове возникла путаница, или, говоря наукообразно, идиосинкразия, что теперь – сторонюсь. А Максим Максимович – идейный. Или – ученый, это кому как считать нравится. Твой миллионер вполне мог с ним встретиться на предмет консультации по теме. Нумизматы, они новоделов опасаются.