– Не эту.
– Значит, похожую. Прощайте, Дарья Сергеевна Бартенева. Сражайтесь со своими химерами сами.
– Подожди, Дронов.
– Да?
– Ты жесток.
– Разве?
– Ты же знаешь, мне страшно оставаться одной...
– Я? Знаю? А если все сказанное тобою ложь? От слова до слова?!
– Я все о себе рассказала. И о своей семье. А – ты? Кто такой ты? Ты – всех подозреваешь в чем-то, а сам... Почему ты оказался у Арбаевой в тот самый момент, когда...
– Все. Поговорили. Будем считать, что я – bad boy. А ты – good girl. На этом и попрощаемся.
– Нет. Так нельзя. Это неправильно.
– Я хочу знать правду.
Девушка покраснела, кивнула:
– Хорошо.
– Слушаю тебя.
– Но я не уверена, что ты поймешь...
– Я не ханжа.
– Не в этом дело.
– А в чем?
– Я боюсь, ты станешь меня...
– Презирать?
– Нет. Это слишком сильное слово. Я пытаюсь подобрать адекватное.
– Не пытайся. Я же сказал: давно путаюсь в словах.
– Просто... Люди так часто лгут самим себе, что правда о них самих, о том, что втайне от себя они такие же, как и те, кого они осуждают, их очень задевает. Но им ничего не остается, как надевать маски благопристойности и жить с этой постной миной... Ведь люди часто осуждают не сам грех, а то, что ты не боишься в нем признаться. Потому что сами они такого мужества не имеют. А потом – начинают тебя ненавидеть за то, что кажется им твоей свободой. Той свободой, какой они себя лишили, заключив в тюрьму пошлых и ханжеских установлений.
– Даша, ты еще ничего не рассказала, а уже начала оправдываться. И передо мной, и перед собой. Хочешь анекдот?
Девушка пожала плечами.
– Мужик едет в поезде с доверху набитой сумкой. И каждую минуту достает оттуда банан, чистит, солит и – выбрасывает в окно. Чистит, солит, выбрасывает. Чистит, солит, выбрасывает. Его попутчик недоуменно спрашивает: «Э-э-э... а зачем вы это делаете?» Тот отвечает: «Терпеть не могу соленых бананов!»
– Глупый анекдот. Зачем ты мне его рассказал?
– Большинство людей так живут: терпеть не могут «соленых бананов», но не в силах удержаться от того, чтобы не посолить и не отвергнуть. Простая жизнь кажется им пресной, а не простая – отвратительной.
– Я это по-другому представляю. Многим кажется, что они раскованны и широки во взглядах, но эта «широта» простирается только на них самих.
– Таков мир. То, что люди позволяют себе, они никогда не простят другим.