Али Латиф был человеком отважным и умным. Цинизм тогда еще не разъел его душу, но притом он хорошо понимал, сколь важно хорошее начало жизни: растраченные годы юности заменить потом нечем.
Али Латиф был готов к борьбе за лидерство, что велось всегда между пуштунскими кланами, но с приходом в Афганистане к власти Тараки, затем Амина и Кармаля борьба эта, подогреваемая войной, обострилась. Али Латиф был готов к будущему лидерству. И не любил американцев. За беседами я выдал ему совершенно достоверную информацию о том, что группа пуштунских полевых командиров во главе с сыном известного Ахмад-шаха готовит провокацию его людям на базе и западню группе его боевиков при переходе через перевалы в Афганистан; ответственность будет возложена на него, и лидерство его будет подорвано, если не прекращено вовсе.
Али Латиф из лагеря не вышел и людей своих не стронул с места: ввязался во внутренние разборки, переросшие в затяжное противостояние и кровавые столкновения враждующих группировок. А чем для нас было неучастие всех этих формирований в боевых действиях в то время? Сотни и сотни спасенных жизней наших ребят.
Подавив и устранив особенно рьяных противников, Али Латиф быстро пошел в гору. Пожалуй, с ним стоило продолжать работу, но... Меня, как говорится, перебросили «на другой участок». А вопросы тогда задавать было не принято. Впрочем, как и сейчас.
– Я полагал, ты уже стал генералом. Или занял достойное место в бизнесе, – сказал Али.
– Я полагал, ты пылишься во властных коридорах Исламабада. Или надзираешь за маковыми делянками.
Али рассмеялся:
– И оба мы ошибались. Сейчас мои делянки размером со страну. Догадываешься, какую?
– Вполне.
– А власть такова, что...
– Верю.
– Верить можно только во Всевышнего. А людям... Я хочу, чтобы ты понял.
– Что именно?
– Ты видишь этот мир? – Али кивнул туда, где за стеной сияла огнями ночная Саратона.
– Он несовершенен.
– Хуже. Он эгоистичен и самодостаточен.
– И ты решил его исправить, Али Латиф?
– Смертный не может исправлять то, что ему неподвластно. Но я верю, что все в мире происходит по воле Всевышнего.
– С этим кто-то спорит?
– У меня много власти. Но мне нужно больше. Сказать, зачем?
– Нет. Власть сама по себе – и цель, и средство.
– Ты прав, мир несовершенен. Хуже, что он несправедлив. Им заправляют обветшалые народы и люди. Народы, погрязшие в роскоши, пугливые, малодушные, потерявшие всякую веру, и совесть, и стыд.
– В этом мире все ведут войну за справедливость. И для каждого эта справедливость – своя. Как и истина.
– Да? Американцы придавили талибов в Афганистане. Результат? Производство героина и его поток в Россию и Европу вырос в десять раз.