— Ух! — облегченно выдохнул Иван и недоверчиво потрогал затылок. — Неужто не болит? Как ты это сделал?
— Не знаю. Я эту твою боль просто увидел, вырвал её и выбросил. Как осот в огороде.
Иван улыбнулся сравнению — оно звучало совсем по-мальчишески.
— Вот не думал, не гадал, что ухаживаю за знахарем. Мог бы тогда сам себя лечить.
— Да, понимаешь, раньше я за собой такого не замечал. Мать говорила, прабабка у меня ведьмой была. Шутила, наверное… Но дело сейчас не в этом. Тут я в такой переплет попал, не знаю, как и выпутаюсь. Когда лежал, так при необходимости за веревку дергал… сонетку эту… ты приходил и помогал. Считай, я сейчас дернул, как бы я такой же лежачий и беспомощный.
— Ну ты и нагородил! Волнуешься, что ли? Конкретнее давай: что у тебя случилось?
— Нужно срочно помочь Беате! Она в комнате Юлии, без сознания.
— Ну, а я тут при чем? Ты вон и сам знахарствуешь — любой позавидует!
— Да не пойму я, что с ней. Для врачебного дела всё-таки учиться надо! И как узнать, если она меня не слышит. Я же ещё не все сказал… Такое дело, понимаешь, Епифан умер.
— Вот это новость! Хозяйская собака сдохла. Не пришлось ему — такая жалость! — меня на своем крюке повесить. В пыточной… Но от чего он умер? Был же здоров, как бык!
— Так это я… того… случайно!
Иван, который все же откликнулся на просьбу Яна пойти с ним и уже разговаривал на ходу, от изумления даже остановился в коридоре.
— Что? Ты убил Епифана? Как же это произошло?
Ян сбивчиво рассказал о случившемся.
— Значит, Юлия видела и ничего не сказала?
— А как она могла что-нибудь сказать? Я же приказал ей молчать!
— Неужели ты — медиум?
— Не знаю, как это называется, но раньше я за собой такого не замечал.
Они подошли к комнате Юлии.
Беата по-прежнему лежала на кровати без сознания. Юлия сидела, безучастно глядя перед собой. На пришедшего Ивана она не обратила никакого внимания. А тот никак не мог оторвать глаз от непривычной картины: взбалмошная, горделивая паненка, не признававшая никого, кроме отца, сидела, укрощенная простым сельским хлопцем.
— Да-а, — покачал головой Иван, — сам не увидел бы, ни за что не поверил… Все-таки отправь её отсюда, я пока Беату осмотрю.
Мозг Юлии был точно сонная рыба в аквариуме. Она все слышала, но звуки доносились будто издалека, и она не могла стряхнуть колдовское оцепенение; двигалась, как во сне, в липкой паутине ограничивающих приказов Яна. "Иди в зеленую комнату и спи, — сказал он ей. — Приду — разбужу". Она не хотела идти, не хотела спать, но пошла; не раздеваясь, легла и заснула, будто в пропасть упала.