— Что же делать, рано или поздно все равно пришлось бы расстаться… Да, я забыл. Вы, поручик, никакой теперь не поручик, а волостной писарь Александр Трофимович Овчаренко… Герасим, с лошадьми закончишь, усы поручику сбрей, больно уж они для писаря щегольские!
— Не дам усы! — по-мальчишески выкрикнул поручик.
— Как миленький дадите, никуда не денетесь! — посуровел Аренский. Тут не до форсу, речь о вашей жизни идет. По-украински вы что-нибудь знаете?
— Та трохи размовляю!
— В дороге будете учиться. Вы все-таки по документам украинец, коренной житель, в отличие от нас, беженцев. Временно мы зачислим вас в свою труппу. Хотя что вы умеете!
— Не скажите! Карточные фокусы знаю… Правда, всего несколько штук.
Аренский призадумался, но потом повеселел.
— Пожалуй, будет у вас настоящая цирковая работа: нам в наследство от иллюзиониста черный ящик достался, плащ и чалма. В фокусах вы потренируетесь, кое-что я вам покажу… Я ведь тоже, как и вы, несколько трюков знаю. На заре, так сказать, своей цирковой жизни пришлось иллюзионисту помогать.
На этот раз, по просьбе поручика, переодевали его мужчины. Конечно, они не очень осторожничали с ним; пару раз пришлось Вадиму прикусить губу и даже тихонько выругаться, но чувствовал он себя при этом гораздо спокойнее, чем в осторожных, нежных, но таких непривычных женских руках!
Сейчас Аренский стоял и любовался на работу Герасима, сбривавшего поручику усы.
— О, без усов-то вы у нас совсем молодой! Для солидности отращивали?
Поручик покраснел.
— Ладно, не смущайтесь, это я так, — Аренский задумался. — Собственно, мы не спросили, может, у вас другие планы? Мы идем на восток. Оленька до Екатеринодара, Герасим — в Мариуполь, мы с Алькой — в Ростов.
— Мне, по-хорошему, в Петербург надо. Мама у меня там, если ещё жива.
— Если разобраться, Петербург, по большому счету, тоже на востоке, почти по пути… Погодите, что это такое?
Невдалеке послышалась музыка: невидимый гармонист играл "Прощание славянки". Калитка отворилась, и во двор решительно вошла Катерина. В плюшевом пальто, темном пуховом платке, с солдатским вещмешком и гармонью в руках.
— Далеко собралась? — не слишком вежливо спросил её Василий Ильич.
— Так из вамы.
— А кто сказал, что мы тебя возьмем?
— Ахвицера узялы.
— Офицера бандиты убить могут.
— И мене теж!
— Катерина, подумай сама, как мы разместимся? На одну тачанку — шесть человек!
— Розмистымось!
— Правда, Василий, — подключился к разговору Герасим. — Нельзя ей здесь оставаться: все село видело, как она Полину пристрелила. Бандиты ей не простят!
— Батя, ты сам говорил, плохо выступать без музыки, а Катерина вон как хорошо играет! У нас сразу же сборы вырастут.