— Он все еще спит, сын мой. Пройдет много дней, прежде чем Джаспер достаточно окрепнет, чтобы принимать посетителей.
— Простите, но на этот раз я сам пришел за помощью.
— Вы больны?
— Ранен. — Мужчина вытянул изнеженную руку, не знавшую труда.
Вульфстан искоса посмотрел на белую ладонь.
— Ничего не вижу…
Гость согнул палец, указывая на небольшое пятнышко.
Вульфстан взял лампу и рассмотрел руку получше.
— Боюсь, что глаза с каждым днем подводят меня все больше. Кажется, здесь небольшое покраснение?
— Я обжегся. Глупо получилось. Хотел зажечь свечу.
Вульфстан потрогал пятно на ладони, мужчина поморщился. Лекарь нащупал небольшой волдырь. На кончике пальца тоже. Но обе раны пустяковые; однако гость так учащенно дышал, что Вульфстан невольно почувствовал раздражение, да простит его Всевышний за этот грех.
— Ничего страшного. Наверняка вы берете с собой в дорогу мазь для таких мелких случаев.
— У меня нашлась бы мазь, если бы в дорогу меня собирала жена, но вот уже несколько недель, как она живет в монастыре, и, пока ее нет, обо мне некому позаботиться. — Он говорил как избалованное дитя.
Вульфстан убедил себя, что вежливость с этим человеком можно воспринять как наказание за грехи, и попытался не подать виду, что раздражен.
— У вашей жены есть какая-то особая причина, чтобы молиться?
— Нет. Ей не нужен повод, чтобы творить молитву. Я велел ей помолиться, чтобы Господь излечил ее от бесплодия.
Вульфстану пришла мысль, что на самом деле жена этого человека молится о том, чтобы Господь призвал ее мужа к себе, пока она находится в отъезде. Греховные мысли. Да, не очень хорошо он справлялся, исполняя наказание. Но каков тип — совершенно равнодушно говорит о бесплодии собственной жены. Да. Странно все это. Еще сегодня днем он говорил, что Джаспер напоминает ему его сына.
— Значит, ваш сын родился в предыдущем браке?
Гость отчего-то смешался.
— Я говорю о сыне, который похож на Джаспера.
— А, ну конечно. Мысли как-то путаются. Рана начинает дергать. Да, мой сын — ребенок моей первой жены, умершей в родах. — Он принялся трясти рукой, демонстрируя, как она болит. — Нельзя ли мне войти, присесть? А то голова кружится.
От такой пустяковой раны? Вульфстан даже не шелохнулся, закрывая собой дверной проем.
— Как зовут вашего сына?
Гость вспылил.
— Какая разница?! Я пришел сюда, чтобы вы полечили мне руку.
— Тогда как ваше имя, если на то пошло?
— Джон, — гаркнул незнакомец.
— Подожди здесь, Джон, — сказал Вульфстан, закрывая дверь. Он не хотел, чтобы тот входил в лазарет. Тогда избавиться от него будет совсем трудно.